Об этом посягательстве, несомненно, следовало писать в очерке о русской уголовной традиции; я думаю, читатель понимает, что взяточничество это не только русская традиция, но и общечеловеческая традиция, хотя несомненно, что в разных государствах распространенность этого посягательства неодинакова и неодинаковы также способы, к которым прибегают заинтересованные лица с целью склонить должностное лицо к совершению угодного им служебного действия.
Есть много сведений о том, что взяточничество было достаточно сильно распространено в дореволюционной России117. Пришедшие к власти рабочие, крестьянские и солдатские депутаты вскоре обнаружили, что увлечение взяточничеством охватило и их новый государственный аппарат. Тогда, конечно, было удобно думать, что основными виновниками распространения взяточничества являются ’’капиталистические элементы”, проникшие в советский государственный аппарат. Впрочем, как отмечает советский юрист40, ’’наряду с взяточничеством капиталистических элементов на путь взяточничества встала также и малосознательная часть трудящихся. Однако взяточничество представителей трудящихся классов носило принципиально иной характер, являясь следствием совершенно иных причин. Они совершали это преступление в силу своей несознательности, в силу наличия в своем сознании частнокапиталисти- ческих пережитков и неизжитых еще старых взглядов на государственный аппарат и его работников.” Первый же декрет ”0 взяточничестве”318, изданный новой властью, учитывал, что природа этого преступления зависит от того, совершает ли его трудящийся или "капиталистический элемент”: ’’Если лицо, виновное в даче или принятии взятки, принадлежит к имущему классу и пользуется взяткой для сохранения или приобретения привилегий, связанных с правом собственности, то оно приговаривается к наиболее тяжелым, неприятным принудительным работам, и все его имущество подлежит конфискации”. Вообще же декрет предусматривал наказание за взяточничество лишением свободы на срок не менее пяти лет, соединенным с принудительными работами на тот же срок (как видно из предыдущей цитаты, для трудящихся были предусмотрены не наиболее тяжелые и неприятные принудительные работы). Декрет указывал лишь минимальный предел наказания, и судебная практика тех лет знает осуждения за взяточничество к лишению свободы на срок 10 лет, а также и к расстрелу118. В последовавшем вскоре Уголовном кодексе РСФСР 1922 г. расстрел был прямо предусмотрен как наказание за взяточничество при отягчающих обстоятельствах.. По-видимому, взяточничество в первые годы советской власти было распространено необычайно широко; о б этом есть много свидетельств. В 1922 г. Ф. Дзержинский, бывший тогда народным комиссаром путей сообщения, отмечал: ”Всем нам хорошо известно, каких разме- ров достигло взяточничество во многих областях хозяйственной жизни республики...” Жестокие меры наказания, проведение кампаний по борьбе со взяточничеством, периодические чистки государственного аппарата — все это, по-видимому, несколько снизило распространенность взяточничества. Впрочем, и в конце 30-х годов после многих чисток и массовых репрессий, когда, казалось бы, в государственном аппарате уже не осталось ’’капиталистических элементов” и когда в СССР, как было объявлено, победил социализм, борьба со взяточничеством не утратила своей актуальности. Советский юрист40 так объясняет тот факт, что, несмотря на построение социализма, не исчезло взяточничество: ’’Построение социализма в нашей стране не означало еще, что сознание всех советских граждан стало социалистическим. Известно, что сознание людей несколько отста* ет от их фактического положения. И поэтому у отдельных советских граждан, живущих уже в уело виях социалистического общества, продолжали ещв сохраняться в сознании пережитки старого строну пережитки частнокапиталистической идеологии”. < И поныне советские идеологи признают, что такие пон режитки ”у отдельных советских граждан” пока coxpa^j няются, иначе трудно было бы объяснить, почему до с их пор достаточно распространены унаследованные от кап»| талистического прошлого преступления. судимость за взяточничество или вымогательство взя* В современном уголовном законодательстве PC< получение взятки должностным лицом наказуемо л* нием свободы на срок от 3 до 10 лет с конфискацией \ щества, а при отягчающих обстоятельствах — лишен свободы на срок от 8 до 15 лет с конфискацией иму1 тва и со ссылкой или без таковой, при этом отягчающ обстоятельствами почитаются: ответственное полож( наказуемо смертной казнью с конфискацией имущества, при этом закон не указывает, что является особо отягчающим обстоятельством. Посредничество во взяточничестве (без определения н законе, в чем оно может заключаться) наказуемо лишением свободы на срок от 2 до 8 лет, а при отягчающих обстоятельствах на срок от 7 до 15 лет с конфискацией имущества и со ссылкой или без таковой. Лицо, давшее взятку, также подлежит уголовному преследованию и наказанию лишением свободы на срок от 3 до 8 лет, а в случае, если это лицо ранее судилось за юяточничество или давало взятки неоднократно, — предусмотрено наказание на срок от 7 до 15 лет с конфискацией имущества или без таковой и со ссылкой или без ссылки,119 При этом лицо, давшее взятку, освобождается от уголовной ответственности, если в отношении него имело место вымогательство взятки или если это лицо после дачи взятки добровольно заявило о случившемся. Даже на фоне жестокости советской карательной полиции преследования за взяточничество производят впеча- шение необычайно суровых. He вполне понятно при этом, какой цели достигает такая жестокость законодателя: уменьшения распространенности взяточничества в государстве или уменьшения количества судебных дел по взятии !ичеству. Достаточно очевидно, что чрезмерно жестокие санкции закона не только повышают бди- Irjюность потенциальных преступников, но и во многих глучаях останавливают потенциальных жалобщиков: не каждый захочет, чтобы его жалоба стала причиной жестокой расправы, вплоть до смертной казни, над человеком, мморый, подобно многим другим, за какую-то мзду по- могает заинтересованным лицам устроить свои дела. Даже если гуманность не препятствует жалобщику заявить властям о том, что он дал чиновнику взятку, все же ему невыгодно это делать: хотя он и освобождается в этом случае от ответственности за дачу взятки, но он теряет то благо, которого он добивался и ради которого давал взятку120, и я не думаю, что эта оговорка об освобождении от ответственности способствует тому, чтобы лица, давшие взятку, чаще заявляли об этом властям. Известно, однако, что этой оговоркой пользуются следователи, когда им недостает свидетельских показаний, чтобы уличить чиновника, подозреваемого во взяточничестве: следователь обещает тем лицам, которые, как он полагает, давали взятку, что если они признаются в даче взятки и дадут соответствующие показания, то к ним будет применена упомянутая оговорка закона об освобождении добровольных заявителей от ответственности,— эта методика используется достаточно широко, тем более что обычно следователь бывает в большом затруднении, занимаясь делами о взяточничестве, так как бдительность взяточников достаточно велика и обычно трудно сыскать свидетелей, подтверждающих обвинение, за исключением тех лиц, которые сами давали взятку.121 Дореволюционное русское право знало разделение взяточничества на мздоимство и лихоимство. Мздоимство заключалось в принятии лицом, состоящим на государственной или общественной службе, подарков в связи с исполнением действий, касающихся до обязанностей его но службе, если совершение этого действия не составляло нарушения его служебных обязанностей; наказание за мздоимство было незначительно, всего лишь денежное взыскание. Принятие подарка за совершение действия, противного служебным обязанностям, называли лихоимством — за него было предусмотрено достаточно серьезное наказание320. Советский законодатель ни в квалификации деяния, ни ш в определении наказания не учитывает такого разделения по тому, получен ли подарок за действия правомерные или неправомерные. Равным образом дача взятки наказуема независимо от того, добивался ли субъект удовлетворения своих законных прав и интересов или он склонял должностное лицо к деянию противозаконному. Достаточно очевидно, что в первом случае государству не в чем винить человека, давшего взятку: если он поставлен в условия, когда он не может добиться удовлетворения своих законных прав и интересов иначе, как посредством уплаты некоторой мзды, то это означает, что государство виновато перед этим человеком, так как поставило его в зависимость от недобросовестного чиновника. В ином случае, если лицо, дающее взятку, склоняет чиновника к совершению действия противозаконного, то имеет место преступный сговор, направленный на совершение этого противозаконного действия, и ответственность лица, давшего взятку, должна, казалось бы, наступать в зависимости от того, к какому противозаконному действию он пытался склонить чиновника. Конечно, в стране, где не все правоотношения человека и государства регулируются опубликованными нормативными актами или законами, возможен и часто реализуется третий случай: дающий взятку может добросовестно полагать, что он добивается удовлетворения своих законных прав и интересов, а берущий взятку может знать из неопубликованных служебных инструкций, что эти права и интересы хотя и законны, но не должны быть удовлетворяемы, согласно воле вышестоящего начальства. Вот пример тому: граждане СССР имеют гарантированную законом321 свободу выбора места жительства, но на практике эта свобода осуществима лишь с разрешения местной милиции, выдающей разрешение на жительство в данном населенном пункте посредством оформления прописки, причем предписания о том, кому такую прописку выдавать, а кому не выдавать — не опубликованы вполне122; поэтому гражданин, домогающийся прописки в том городе, где ему хочется проживать, добросовестно полагает, что добивается осуществления своего права, а деятель милиции может на основе служебной инструкции отказать ему в оформлении такой прописки, но поскольку инструкции формулируются часто достаточно неопределенно, то деятель милиции, даже не совершая серьезного служебного деликта, может обойти ограничения, указанные инструкцией, и оформить прописку домогающемуся гражданину — иногда он бывает побуждаем к этому получением взятки. Есть сведения, что случаи получения взяток за оформление прописки достаточно часты. Поскольку обычно пропиской ведает милиция, то нельзя надеяться, что в юридической литературе подобные случаи будут часто обсуждаться: среди ограничений, налагаемых цензурой и самоконтролем юристов, весьма важным является стремление не содействовать усилению существующих нежелательных для властей ’’предрассудков” среди публики: трудности с пропиской испытывают многие, и разговоры о том, что прописки можно добиться за взятку, достаточно распространены, поэтому для властей, конечно, нежелательно ’’подливать масло в огонь”, публикуя хотя бы иногда сообщения, подтверждающие такие разговоры. В главе о хулиганстве я уже обращал внимание на манеру советского законодателя часто избегать отчетливых формулировок при конкретизации признаков наказуемых деяний. Увы, эта манера появляется и тогда, когда деяние наказуемо вплоть до смертной казни. Советский законодатель попросту не определяет, что такое взятка; он озаботился лишь тем, чтобы понятие взятки толковалось как можно шире: в законе говорится о наказуемости получения ” в каком бы то ни было виде взятки за выполнение или невыполнение в интересах дающего взятку какого-либо действия, которое должностное лицо должно было или могло совершить с использованием своего служебного положения...” И суды толкуют понятие взятки достаточно широко. В принципе, любое благо по усмотрению суда может быть признано в соответствующем случае взяткой, хотя в последнее время, как можно судить, юридическая практика склоняется к тому, чтобы признавать взяткой лишь материальное благо или благо, подобное материальному. Формулировка нормы закона, однако, не ограничивает суды в том, чтобы и нематериальные блага признавать нзяткой. В 20-х годах были случаи признания взяткой ’’женских ласк”. В принятом в 1924 г. определении Верховный суд Украинской CCP указал: ’’Цель взяткополучателя или вымогателя — удовлетворить свои потребности или покупкою чего-ли- бо на полученные в виде взятки деньги, или непосредственно полученными продуктами, вещами и пр., или непосредственно удовлетворить свои половые потребности, получить в том или ином виде физическое удовольствие”323.
Вот как один советский юрист324 обосновывал социальную пользу расширения понятия взятки и на нематериальную выгоду, в данном случае на ’’женские ласки”: ’’...Признание в таком предоставлении женщиной своего тела как элемента взяточничества должно иметь воспитательное значение как для женщины, так и для мужчины. А если предоставление себя женщиной должностному лицу в целях склонения его к судебному преступлению мы согласимся считать дачей взятки, то воспользование предоставляемыми женскими ласками — взяткой. Этим самым неукладываю- щиеся до сих пор в рамки Уголовного кодекса антисоциальные по существу преступные явления получат свое выражение. Для начала, пока такое воззрение не станет общепринятым, можно такое взяточничество квалифицировать по аналогии...” Верховный суд РСФСР не оценил, однако, социальной пользы такого расширения понятия взятки, указав в одном определении: ’’Если женщина отдается должностному лицу, желая этим выиграть дело, находящееся в ведении этого лица, то в ее действиях нет состава преступления”325. Похоже, что большинство советских юристов согласились не признавать выгоду явно неимущественного характера предметом взятки ( в том числе, например, благоприятный отзыв в печати326). He столь ясен, однако, вопрос о том, может ли рассматриваться как взятка материальный предмет, имеющий ценность лишь для получателя взятки, например, фотокарточка или личное письмо, — об этом высказывались разные мнения (см.40).123 Что касается материальных ценностей, то, помимо такого общепризнанного предмета взятки, как деньги или иные материальные подарки, советская практика рассматривает как взятку в принципе любые общезначимые материальные блага. Еще в 1929 г. Пленум Верховного Суда СССР признал, что ’’все случаи получения должностными лицами мо- гарыча, т.е. всякого рода угощения в каком бы то ни было виде, подлежат квалификации как получение взятки...”327. Большое распространение получило в судебной практике признание взяточничеством различных форм совместительства, т.е. одновременной работы в двух учреждениях, если между этими учреждениями существует какое- либо деловое сотрудничество, а также различные формы премирования должностных лиц, причем по многим делам такого рода взяткодатели сами являлись должностными лицами и не извлекали никакой личной выгоды из тех действий, которых они домогались посредством ’’легальных форм взятки”. Пленум Верховного Суда СССР отмечал в 1949 г.: ’’Суды иногда смягчают наказание в отношении должностных лиц, дающих взятки в ложно понятых интересах служебной необходимости. Суды не- дооценивают при этом всей вредности и общественной опасности таких преступлений.”328 Нетрудно понять, зная советские способы хозяйствования, что под ложно понятыми интересами служебной необходимости Верховный Суд подразумевает весьма широкий круг интересов руководителей предприятий, обязанных заботиться о бесперебойном выполнении плана изготовления продукции, ведения торговли, обеспечения своевременным снабжением и т.п. В известной мере, впрочем, Верховный Суд правильно назвал эти интересы ложно понятыми интересами служебной необходимости, так как одновременно эти интересы руководителей предприятий были связаны с собственной безопасностью от уголовного преследования за бесхозяйственность или даже вредительство — ведь это постановление было принято в 1949 г. Вот пример осуждения за взятку агента отдела снабжения, который действовал из таких ’’ложно понятых интересов...”: В 1944 г. этот снабженец был осужден за то, что дал 2 литра масла железнодорожному диспетчеру за ускорение подачи под разгрузку двух цистерн с маслом, прибывших для его учреждения. Пленум Верховного Суда СССР подтвердил приговор по этому делу.40 Относительно того, кто может являться субъектом получения взятки, т. е. кого следует рассматривать как должностное лицо, в советской литературе и практике нет единообразия мнений. В 20-х и 30-х годах субъектами должностных преступлений подчас считали рядовых государственных служащих, рабочих, колхозников. Даже ломовой извозчик был однажды признан должностным лицом . Впоследствии, однако, должностными лицами все же предпочитали считать тех, кто по характеру занимаемой должности полномочен выполнять какие-либо административно-распорядительные функции. Однако ни перечня должностей, занятие которых делает человека должностным лицом, ни более или менее строгого определения понятия должностного лица нет ни в законе, ни даже в юридической литературе. Уголовный кодекс РСФСР содержит весьма нечеткое определение понятия должностного лица применительно к главе о должностных преступлениях (ст. 170, примечание) : указано, что под должностными лицами понимаются лица, ’’постоянно или временно осуществляющие функции представителей власти, а также занимающие постоянно или временно в государственных или общественных учреждениях, организациях или на предприятиях должности, связанные с выполнением организационно-распорядительных или административно-хозяйственных обязанностей, или вы полняющие такие обязанности в указанных учреждениях, организациях и на предприятиях по специальному полномочию.” Строго говоря, за дачу взятки по закону не должны быть осуждаемы частные лица: статья о наказуемости дачи взятки помещена законодателем в главе кодекса ”Должностные преступления”, причем у советских юристов обычно не вызывает сомнения, что субъектом должностного преступления может быть лишь должностное лицо, следовательно, по статье о даче взятки может быть осуждено лишь должностное лицо, притом лишь в тех случаях, когда взятка дается для достижения целей, связанных с исправляемой этим лицом должностью, в противном случае дача взятки не может рассматриваться как должностное преступление (например, не может рассматри- иаться как должностное преступление случай, когда частое лицо дает взятку начальнику вокзала, чтобы получить билет вне очереди, или когда должностное лицо даст подобную взятку для получения билета, используемого для поездки в личных целях). Эти очевидные соображения, основанные на том факте, что статья о наказуемости дачи взятки помещена в законе в главу о должностных преступлениях, к сожалению, не могут на практике и питься доводом защиты124. Советские юристы, впрочем, считают, что ”по сущест ву” дача взятки и посредничество во взяточничестве должностными преступлениями не являются32^. Однако юристы полагают, что помещение статьи о даче взятки в главу о должностных преступлениях имеет причиной лишь стремление законодателя к удобству систематизации преступлений. Распространенность взяточничества в России, по-види- м ом у, весьма высока — повседневная жизнь в России дает много оснований для того, чтобы создалось такое впечатление. Я приведу несколько примеров дел о получении взяток, следуя200. Казаков и Гуренкова в Калининградской области, работая контролерами электро сбыта, обнаруживая в домах граждан электроприборы, подключенные к сети не через электросчетчик, получали от граждан по 20 рублей вместо того, чтобы учинить производство о взыскании штрафа. Журова в Ленинграде, работая инспектором в отделе учета и распределения жилплощади, получала от граждан взятки за оказание содействия в получении и обмене жилплощади. Преподаватель автомотоклуба ДОСААФ в Ленинграде Левит взымал с каждого слушателя по 5 рублей взятки за то, что перед экзаменом заранее знакомил их с вопросами экзаменационных билетов, — всего он получил так 1125 рублей. Директор мебельного магазина в Ленинграде Ранков получал взятки за продажу гражданам импортных мебельных гарнитуров вне очереди. Директор мебельного магазина в Ленинграде Райков получал взятки за продажу гражданам импортных мебельных гарнитуров вне очереди. Эрблат, врач гинекологической больницы в Ленинграде, осуждена за получение взяток за производство абортов: вопреки установленному порядку, она принимала на операцию пациенток без направления женской консультации (как можно понять, причины того, что женщины старались попасть на операцию без направления женской консультации, такие же, как и те, что побуждают женщин подвергаться операции аборта во в небольничной обстановкея уже мисал о том, что неуважение к врачебной тайне в СССР является кримогенным фактором). Внештатные контролеры в Бурятии, обнаруживая нарушения торговли в магазинах, получали от продавцов взятки, угрожая разоблачением. Подобные казусы описаны и в отношении официальных контролеров и ревизоров. Секретарь-машинистка техникума в Челябинской области использовала свои служебные возможности для содействия разным лицам в поступлении на учебу в техникум, получая за это вознаграждение. Суд с учетом характера выполняемой ею работы при знал ее должностным лицом. В Ленинграде смотритель кладбища Парамонов осужден за то, что при посредничестве могильщика Назарова получил взятку в 150 рублей за приискание более удобного места для захоронения жены взяткодателя. Вот случай330, когда два должностных лица обменялись взятками: секретарь заочного отделения высшего учебного заведения Завгородняя при со- действии заведующей коммунальным отделом райисполкома Тетера получила квартиру, а за это оформила на имя Тетера фиктивную зачетную книжку высшего учебного заведения (Завгородняя осуждена к 8 годам лишения свободы, а Тетера — к 3-м). Довольно распространенными являются случаи взяточничества за содействие в поступлении в высшее учебное заведение. Очень часто такое взяточничество маскируется тем, что недобросовестный член приемной экзаменационной комиссии или преподаватель, имеющий возможность влиять на ход экзамена, за солидную плату дает абитуриенту частные уроки. Тяга молодежи к высшему образованию используется не только взяточниками, но и мошенниками. Известны случаи, когда мошенники выдают себя за лиц, имеющих возможность содействовать поступлению абитуриента в учебное заведение или могущих быть посредниками в передаче взятки экзаменаторам. Бывали случаи, когда, получив таким образом деньги от родителей абитуриента, мошенники и не пытались скрыться после того, как абитуриент проваливался на экзамене: достаточно было объяснить родителям, что в случае, если об этой незаконной сделке станет известно властям, то уголовная ответственность ждет и того, кто обманным путем получил деньги, и того, кто дал деньги, полагая,что он дает взятку, — этот последний действительно подлежит наказанию за покушение на дачу взятки. Бывают и более остроумные мошенники. Получая такие псевдовзятки с обещанием оказать содействие в поступлении в вуз, они гарантируют при этом возвращение полученных денег, если их обещанное содействие окажется неудачным; они действительно отдают неудачникам эти деньги, но поскольку некоторые из обманутых оказываются принятыми в вуз благодаря собственным академическим усилиям, то доход мошенника все же может быть достаточно велик. Отмечу в заключение этого очерка, что распространенности взяточничества в России способствует то обстоя- lejibCTBO, что многие жизненные блага недоступны среднему советскому человеку, даже если у него есть деньги, чтобы заплатить за обладание искомым благом. Эти малодоступные блага распределяются государством посредством различных систем привилегий. Естественно, что за приобщение к тем льготам, которые дает та или иная при- иилегия, люди часто готовы уплатить взятку лицу, от которого зависит дарование привилегии. Например, некоторые дефицитные товары и продукты можно купить лишь и специальных магазинах, так называемых закрытых распределителях; на некоторые кинофильмы нет свободной продажи билетов, они показываются лишь для привилегированной публики (в основном это касается заграничных кинофильмов); для получения путевки в дом отдыха нужно удостоиться специального благоволения профсоюзного начальства, быть ударником труда или человеком особо нуждающимся. Иногда привилегия бывает чисто географической: товары, которые свободно можно купить и Москве, в провинцию часто привозятся в ограниченном количестве и иногда недоступны обычным покупателям, так как работники торговли иногда предпочитают задобрить местное начальство предложением дефицитных то- иаров. Во всех подобных случаях уплата взятки помогает обойти ограничения, установленные системой явных и неявных привилегий.