ТРЕТИЙ ТОМ ИЗБРАННЫХ ПЕДАГОГИЧЕСКИХ ПРОИЗВЕДЕНИИ И. Г. ПЕСТАЛОЦЦИ

Этим томом завершается издание Избранных педагогических произведений И. Г. Песталоцци «а русском языке.
Содержание тома составляют работы, написанные автором за время существования Ивердонского (Ифер- тенского) института, а также его «Лебединая песня», написанная в Нейгофе в последние годы жизни этого выдающегося педагога-демократа.

В тот период, когда Иоганн Генрих Песталоцци возглавлял Бургдорфский институт и создавал при ближайшем участии некоторых своих сотрудников учебные книги, его внимание было преимущественно сосредоточено на разработке «метода» в его интеллектуальном аспекте.
Песталоцци, правда, неоднократно напоминал о том, что этот «метод» имеет целью обеспечить природосооб- раз'ное развитие «сил ума, сердца и руки» ребенка в их неразрывном единстве. Но лишь после того как основы умственного элементарного образования были им в общих чертах установлены, он смог вплотную заняться другими сторонами «метода».
В письме, направленном в июне 1803 г. в Бремен (Герма-ния) Иоганну Людвигу Эвальду, Песталоцци заявляет: «Я в делом завершил разработку основ умственного образования в доступных мне пределах. Все мои стремления в отношении метода сейчас направлены на то, чтобы построить нравственное 'воспитание на тех же
элементарных принципах, кото,ры*е положены мною в основу умственного образования» К
В 1804—1806 гг. о.н отдал много сил творческим исканиям -в области нравственного воспитания, представленным в данном томе прежде всего такими -статьями, как «Что дает метод уму и сердцу» («Geist und Herz in der Methode». 1806), «Взгляды, опыты .и 'средства, содействующие успеху 'природосообразного метода (воспитания» («Ansichten, Erfahrungen und Mittel zur Beforderung einer der Menschennatur angemessenen Erziehungsweise». 1806) [1].
Начиная со второй половины 1806 г. Песталоцци вплотную занимается третьей стороной «метода» — элементарным физическим образованием и тесно связанной с ним подготовкой детей бедноты к работе в современной ему промышленности («индустрии») [2]. Эта сторона «метода» представлена в томе работами «О физическом воспитании как основе опыта построения элементарной гимнастики, содержащей последовательный ряд физических упражнений» («Uber Korperbildung als Einleitung auf den Versuch einer Elementargymnastik, in einer Reihenfolge korperlicher Obungen». 1807) и «О народном образовании и индустрии» («Uber Volksbildung und Industrie». 1806).
Свои социально-педагогические замыслы, направленные на .развитие духовных сил детей из народа и осуществление [3]на этой основе их всесторонней подготовки к работе в «индустрии», Песталоцци имел в виду реализовать в особых учреждениях для бедных. В период 1805— 1812 гг. он 'пишет -на эту тему ряд статей, а также обращается ,по поводу задуманных им учреждений ib -.прави-

тельствешше инстанции и к-своим друзьям (см. т. 1 наст, изд., стр. 93—97). Одной из них является -статья «Цель и план воспитательного учреждения для бедных» («Zweck und Plan einer Armen-Erziehungs-Anstalt». 1805), которую мы публикуем в этом томе.
Во время своего руководства Ивердонским институтом Песталоцци, наряду с .разработкой проблем элементарного нравственного и физического образования, не прекращал начатые им в Бургдорфе эксперименты по построению ©сего учебного процесса на основе своего «метода» и попытки их теоретически обосновать. Яркое представление об этой стороне его деятельности дает упомянутое выше произведение «Взгляды, о;пыты и средства, содействующие успеху природосообразного метода 'воспитания», а также впервые 'переведенная на русский язык «Памятная записка о семинарии в кантоне Во» («Gutachten uber ein Seminar im KantonWaadt». 1806). Помимо дальнейшего углубления и конкретизации теории элементар«ното образования в целом .и в ее приложении к умственному образованию в частности, эта записка содержит соображения Песталоцци о том, как следует организовать подготовку народных учителей, чтобы они в полной мере могли о-в л а деть «методом».
Большой 'интерес для характеристики состояния обучения в Ивердонском институте представляют также публикуемые письма Песталоцци к барону фо'н Дершау в Лифляндию, входившую в состав России, и Ф. А. Мон- молену (1808). Ф. А. Монмолену Песталоцци сообщает, в частности, о -своем намерении не ограничивать применение «метода» только областью первоначального обучения, а распространить его и на 'среднюю школу.
Читатель сможет также познакомиться в этом томе со значительными извлечениями из речи, произнесенной Песталоцци 12 января 1818 г., в день своего 72-летия, перед сотрудниками и воспитанниками Ивердонского института. В ней дается развернутая характеристика теории элементарного образования на том этапе ее развития, когда она уже приобрела зрелый характер.
Особое место ъ настоящем томе занимает «Лебединая песня» («Schwanengesang». 1826)—выдающееся произведение педагога-демократа, написанное им на закате жизни, итог его многолетних поисков такого природосообразного метода воспитания, который бы способствовал
развитию умственных, физических и нравственных сил каждого человека в их полном объеме.
После краткого обзора произведений И. Г. Песталоцци, составляющих содержание последнего, третьего тома, остановимся 'более 'подробно на тех основных педагогических’ идеях, которые он высказывал в период 1805— 1827 гг.
*
Стремясь обеспечить в процессе воспитания гармоническое развитие подрастающего поколения, и прежде всего детей бедноты, Песталоцци придавал особенно большое значение элементарному нравственному образованию[4]. Это вытекало из всей его социально-педагогической концепции. Песталоцци ставил перед народной школой важные общественные задачи: вооружить детей обнищавших крестьян жизненно необходимыми знаниями, научить их умело и продуктивно работать, воспитать в них трудолюбие, бережливость, уважение к человеческому достоинству и другие положительные нравственные качества. В том случае, если школа сумеет успешно справиться с этими задачами, дети бедняков, как полагает Песталоцци, обретут уверенность в собственных силах, 'будут подготовлены к тому, чтобы оказать самим себе помощь и найти выход из гнетущей нужды, не прибегая к унизительной благотворительности со стороны богачей. Подобная социально-педагогическая концепция, несомненно отражающая общую демократическую и гуманистическую направленность всей педагогики Песталоцци, все же свидетельствует о его исторически обусловленной ограниченности. «Век Песталоцци,— отмечает Н. К. Крупская,— был веком, когда собственность была окружена священным ореолом, и люди наивно верили, что путь к ней лежит через 'бережливость, трудолюбие и другие аналогичные добродетели»[5]. Песталоцци не помьгшлял о создании таких общественных от

ношений, при которых было бы в корне уничтожено неравенство. Он полагал, что благополучие на.рода может быть достигнуто при существующих общественных отношениях, причем большую роль здесь призвано сыграть повышение морального уровня крестьян 'путем соответствующего их воспитания.
Мысль о ведущем значении нравственного воспитания в 'формировании человеческой личности красной нитью проходит через все произведения Песталоцци, является ооновой всей его деятельности. Так, вспоминая в статье «Взгляды, опыты и средства, содействующие успеху природосообразного метода воспитания» о своей давней работе среди воспитанников Нейгофского приюта, он пишет: «Я хотел прежде всего и преимущественно перед всем остальным позаботиться об их сердце — самом благородном в человеке центре, где объединено все самое чистое и возвышенное из его духовных и физических задатков» (110) [6]. Он постоянно подчеркивает, что развитие ума и руки должно быть подчинено развитию сердца. Особенно отчетливо эта мысль выражена в его речи, произнесенной в январе 1818 г.: «Дух человека не заключен в какой-либо одной отдельной его силе. Он gt;не заключен в кулаке 'человека или в его мозгу. Средство, объединяющее все его силы, подлинная, истинная сила заключена в его вере, его любви. Они являются священным центром, объединяющим силы знания, умения, деятельности, центром, .благодаря которому они, эти силы, силы истинной человечности, становятся силами истинно человеческими» (305).
Отмечая огромную роль нравственного элементарного образования в формировании истинной человечности, в чем он видит главную цель воспитания, Песталоцци в то же время указывает 'На необходимость установить самое тесное единство между всеми сторонами своего «метода». В произведениях бургдорфского периода своей деятельности педагог-гуманист уже неоднократно говорит о тяжких последствиях, которые влечет за собой одностороннее развитие умственных способностей людей, в частности много внимания этому вопросу он уделяет в «Памятной записке парижским друзьям о сущности
и цели метода» (т. 2 наст, изд., стр. 402—405). О том вреде, который приносит отрыв элементарного умственного образования от нравственного, Песталоцци не раз заявляет в работах, написанных им gt;в Ивердоне. Так, -в статье «Что дает метод уму и сердцу» он прибегает к следующему образному сравнению: «Как на колючках не вырастут фиги, а на чертополохе не родится виноград, так не принесет плодов любви одностороннее умственное образование, оторванное от воспитания сердца» (61).
Выдвигая имеющее большое значение и для нашего времени положение о том, что воспитание и обучение должны осуществляться в неразрывной связи, Песталоцци .пытается дать ему следующее обоснование. Он прежде всего справедливо ссылается на то, что природа человека представляет собой единое целое, и, следовательно, развитие какого-либо одного из присущих ей задатков не может не сказаться и на развитии всех остальных. Эта мысль, уже высказанная Песталоцци в письме к немецкому писателю Христофу Мартину Ви- ланду и lt;в некоторых других его произведениях, опубликованных во втором теме настоящего издания, неоднократно встречается и в его трудах, включенных в третий том. Для примера сошлемся на «Взгляды, опыты и средства, содействующие успеху 'природосообразного метода воспитания». По словам Песталоцци, «глубокий знаток человеческой души и .исследователь природы человека увидит в совершенствовании ума и в обучении мастерству, на что так явно нацелен метод, приближение к совершенствованию природы человека в целом, следовательно, и высокое содействие ее нравственному совершенствованию» (146).
Утверждение о том, что применение «метода» в целом, как и © его приложении к элементарному умственному образованию »в частности, имеет благотворное влияние на нравственное развитие детей, мы встречаем также во многих письмах Песталоцци, относящихся к ивердонскому периоду его деятельности. Так, в письме от 1 сентября 1805 г., которое было направлено проживавшему в Цюрихе Хессу, он заявляет: «Влияние метода на нравственное образование теперь уже убедительно доказано. Да иначе это и быть не могло. Человеческая природа не в состоянии успешно развиваться в каком-нибудь

одном направлении без того, чтобы от этого не оказались в выигрыше все остальные ее силы...» 1.
Другой, не менее убедительный аргумент, который приводит Песталоцци, стремясь доказать внутренее единство элементарного умственного и нравственного образования, заключается в том, что они не только сообща направлены на достижение конечной цели воспитания— формирование истинной человечности, но и строятся на одних и тех же основах, следуют по одному и тому же пути.
В «Памятной записке о семинарии в кантоне Во» Песталоцци проводит интересную аналогию между элементарным умственным и нравственным образованием. Указав предварительно, что исходные положения того и другого одинаково просты, он далее пишет-: «И то и другое требует последовательного восхождения по ступеня-м о-т более легкого к более трудному, от близкого к далекому, от настоящего к будущему. И в том и в другом трудное обосновывается и становится возможным при помощи легкого, далекое при помощи близкого, будущее при помощи настоящего» (222). Продолжая проводить аналогию, Песталоцци заявляет, что в процессе элементарного умственного образования имеет место осознание самого себя как интеллектуального существа, а в процессе осуществления элементарного нравственного образования— столь же полное осознание себя как существа нравственного, а /результатом в одном случае являются развитые интеллектуальные силы, а в другом — развитые нравственные силы. При этом развитие всех этих сил должно осуществляться в самом тесном единстве.
В ряде своих произведений Песталоцци утверждает, что первые ростки нравственности возникают у ребенка на почве удовлетворения его насущных жизненных потребностей в еде, питье, тепле. Эти ростки нравственности появляются уже у трудного младенца в виде непроизвольно зарождающихся у него чувств любви, доверия, благодарности к самому близкому ему существу — матери, утоляющей его голод и жажду, укрывающей его от холода. Зародыши этих чувств, проявляемых ребенком сперва только в инстинктивной форме, развиваются и приводят в движение потенциальные внутренние силы
его сознания, .которым, как полагает Песталоцци, свойственно стремление к развитию. Со временем .первые ростки нравственности претворяются у ребенка в высшие моральные чувства, которые он уже проявляет осознанно, при этом не только по отношению к матери, но и к другим людям.
В нравственном формировании детей Песталоцци отводит особенно большую роль деятельности внутреннего созерцания, то есть восприятию их сознанием собственных впечатлений, в данном случае впечатлений, связанных с миром чувств. Он полагает, что ребенок не !в состоянии осознать нравственные отношения, отправляясь только от своих непосредственных наблюдений, как это имеет место при выработке у него ясных и четких понятий о предметах и явлениях окружающего его внешнего мира. В этой связи Песталоцци заявляет, что элементарное умственное образование исходит из внешнего созерцания, а элементарное нравственное образование—из внутреннего. При этом он справедливо требует, чтобы при осуществлении как того, так и другого у ребенка сначала были выработаны правильные представления и понятия: ¦в одном случае о предметах -и явлениях окружающего его мира, в другом — о нравственных отношениях, а уже затем ему была предоставлена возможность высказывать о них соответствующие суждения. По словам Песталоцци, «подобно тому как 'при интеллектуальном образовании всякому разговору о соотношении чисел и ,мер предшествует и должно предшествовать созревшее в результате внешнего созерцания осознание этих соотношений, точно так же и даже в еще большей степени при нравственном воспитании каждому суждению и каждому разговору о нравственных отношениях должно предшествовать созревшее благодаря внутреннеЛу созерцанию понимание этих отношений» (223. Курсив наш. — В. Р.)
В трактовке внутреннего созерцания Песталоцци проявляет некоторые идеалистические тенденции, что нами уже в свое время было отмечено (т. 2 наст, .изд., стр. 28). Но выдвинутые им положения о том, что при развитии нравственных сил ребенка обязательно должно иметь место возбуждение его природных духовных сил, проявление его самодеятельности, а суждения детей по eonpocoMj касающимся нравственных отношений, должны
базироваться на понимании этих отношений, представляет несомненный интерес.
Важное требование Песталоцци о том, чтобы вся система нравственного воспитания была построена на началах развития активности самого ребенка, которое не утратило своего значения и для нашего времени, впервые сформулировано им еще в «Письме другу о пребывании в Станце», а затем «развито в «Памятной записке парижским друзьям о сущности и цели метода» и в некоторых других произведениях бургдорфского периода его деятельности. С особой силой это требование звучит во многих выступлениях этого выдающегося педагога 1805— 1827 гг.: во «Взглядах, опытах и средствах, содействующих успеху природосообразного .метода воспитания», в его речах, обращенных к сотрудникам и воспитанникам Ивердонского института, наконец, в «Лебединой песне». «Человек, — читаем мы в последнем труде, — сам природосообразно развивает основы своей нравственной жизни— любовь и веру, если только он проявляет их на деле. Человек сам природосообразно .развивает основы своих умственных сил, своего мышления лишь через самый акт мышления» (343. Курсив наш. — В. Р.).
Песталоцци решительно осуждает тех своих современников, которые пытаются широко использовать в деле .морального воспитания многословные проповеди, заставляют детей заучивать наизусть непонятные им религиозные тексты, посвященные добродетели. О том, насколько человек воспитан в нравственном отношении, справедливо утверждает он, следует судить не по его умению произносить громкие слова о морали, а по реальным делам. Критерием в данном случае служит то, отвечает ли поведение этого человека, вся его жизнь требованиям нравственности, которая в целом, по словам Песталоцци, заключается «в совершенном познании добра, в совершенном умении и желании творить добро» (т. 2 наст, изд., стр. 418).
Не отдавая себе полного отчета в современных ему классовых противоречиях, Песталоцци ошибочно рассматривает все человечество как единое целое. Но стремление педагога-гуманист а воспитать у детей «истинную человечность» и «деятельную любовь к людям», в первую очередь к бедным и угнетенным, заслуживает несомненно положительной оценки.

Каковы же те конкретные задачи, которые Песталоцци выдвигает перед элементарным нравственным образованием? Они сформулированы им в «Письме другу о пребывании в Станце» следующим образом: «...выработать с помощью чистых чувств хорошее .моральное состояние; упражнять (нравственность на справедливых и добрых делах, превозмогая себя и прилагая усилия; и, наконец, сформировать нравственные воззрения через размышление и сопоставление правовых .и нравственных услювий, в которых ребенок находится в силу своего происхождения и окружающей его среды» (т. 2 наст, изд., стр. 150). Иными словами, Песталоцци считает основными задачами элементарного нравственного образования: развитие у детей высоких моральных чувств, что способствует созданию у них прочных моральных устоев, выработку у них путем непосредственного участия в добрых и полезных делах соответствующих нравственных навы- „ ков и, наконец, формирование у молодого .поколения нравственного сознания, определенных нравственных убеждений.
Рассматривая повышение морального уровня народа как необходимую предпосылку для достижения им благополучия, Песталоцци уделяет много внимания тем нравственным качествам, которые должны быть выработаны у детей из народа, чтобы они стали способными оказать себе в дальнейшем «помощь путем самопомощи». Наряду с воспитанием у этих детей трудолюбия, бережливости, уважения к человеческому достоинству, о чем уже шла речь в произведениях Песталоцци нейгофского периода его деятельности, юн неоднократно упоминает в работах, написанных им в Ивердоне, о том, что дети крестьянской бедноты должны обладать такими ценными чертами, как -мужественность, стойкость, самообладание, -готовность выполнить предстоящие им в жизни обязанности, стремление к взаимопомощи, сознание своего нравственного долга. При этом Песталоцци полагает, что тяжелые условия жизни детей крестьянской бедноты, нужда и лишения, юоторые им приходится постоянно преодолевать, могут во многих случаях явиться факторами, способствующими выработке у них именно указанных черт личности.
«Мое сердце преисполнилось величайших надежд,— читаем мы во «Взглядах, опытах и средствах, оодей-
сгвующих .природосообразному методу воспитания»,— когда я убедился, что в условиях жизни бедняка (нужда и лишения, можно сказать, в принудительном порядке извлекают у его ребенка самое существенное, ,в чем настоятельно нуждается любой воспитатель со стороны своего воспитанника, а именно внимание, напряжение и умение проявлять самообладание» (107—108). Эти высказывания Песталоцци — яркое свидетельство его большого оптимизма, глубокой уверенности в том, что дети, принадлежащие к «низам человечества», не будут подавлены неблагоприятными для их нравственного развития условиями существования. Напротив, сами эти условия помогут им закалиться в 'борьбе с жизненными трудностями и выработать в себе те нравственные качества, которые им необходимы для того, чтобы стать полноценными людьми в полном смысле этого слова.
Указывая на те положительные воспитательные возможности, которые таятся в самой общественной среде, окружающей детей бедноты, Песталоцци вместе с тем не может допустить, чтобы реализация этих возможностей была предоставлена на волю случая. Убежденный в том, что в формировании человеческой личности особо важная роль принадлежит воспитанию, он 'предлагает направить развитие этих качеств ребенка, стихийно возникших под воздействием на него среды, в должное русло, подчинить их высоким нравственным целям.
Нравственное .воспитание детей, как справедливо полагает Песталоцци, может быть эффективным лишь в том случае, если имеет целенаправленный характер и осуществляется планомерно, начиная с их самого младшего возраста. Это важное утверждение, встречающееся уже в ранних произведениях Песталоцци, не раз повторяется им в работах, написанных в Ивердоне. Читатель встретит его в помещенных в данном томе статьях: «Цель и план воспитательного учреждения для бедных», «О народном образовании и индустрии» и в ряде других.
Основы для всего последующего правильного нравственного развития ребенка педагог-демократ правомерно считает необходимым заложить еще в семье, которую он образно именует «святилищем храма нравственной природы человека» (333). Исходным моментом нравственного воспитания, его простейшим элементом, по Песталоцци, является развитие у ребенка чувства любви.

«Как ум, — заявляет он в статье «Что дает метод уму и сердцу»,— выражает себя в основном в числе, форме .и слове, и все средства формирования ума исходят из этих трех фундаментов его развития, так и сердце находит себе выражение главным образом в любви, и все средства воспитания сердца необходимо должны исходить из этой его исконной силы...» (65). Чувство любви, зародыши которого, полагает Песталоцци, заложены *в самой природе человека, должно получить свое естественное развитие у ребенка -начиная с колыбели. Это 'чувство, как мы уже отмечали выше, ребенок прежде всего направляет на свою мать, которая о нем проявляет постоянную заботу. При помощи искусства воспитания Песталоцци предлагает постепенно все более и более расширять круг, в который входят объекты этой любви. Сначала перенести любовь ребенка с матери на отца, затем на непосредственно окружающих его людей: на члёнов семьи, на соседа, который его забавляет, на учителя и школьных товарищей. Отправляясь в своей любви от близкого ему и медленно, но неуклонно продвигаясь к более далекому, ребенок на определенном этапе начинает питать любовь к своему народу и, наконец, ко всему человечеству.
С этими идеями, которые педагог-демократ уже развивал в своем произведении «Как Гертруда учит своих детей», читатель не раз встретится и в данном томе.
Нравственное воспитание, осуществляемое в семье, Песталоцци тесно связывает с религиозным. Это обусловлено его пониманием религии, в частности христианства, как воплощения высоких моральных начал, как одного из средств, способствующих облагораживанию человеческой природы К
Любопытный отзыв об отношении Песталоцци к христианству дает его ближайший соратник И. Нидерер, который, кстати сказать, осуждал религиозное свободомыслие руководителя Ивердонского института. «Песталоцци,— по словам Нидерера,— не прививал ученикам христианского вероучения, он сам ни в какой мере не был правоверным христианином в догматическом и тео

логическом смысле. Но, отбрасывая в сторону догматическое в христианской религии и даже выступая против него, Песталоцци в то же время высоко ставил созидающее начало в христианстве... и следовал основам его учения» [7].
Песталоцци, как видим, не был способен в силу исторически обусловленной ограниченности своего мировоззрения отказаться от религии, что нами уже было отмечено во вводных статьях к предшествующим томам настоящего издания (т. 1, стр. 61—62, 84—85; т. 2, стр. 8—9, 11). Однако, 1как справедливо пишет Нидерер, Песталоцци не является «правоверным христианином». Выступая против догматической религии, ханжества, внешней обрядности, он стоит за («религию чувства», которая является личным делом индивидуума. В этом отношении его религиозная концепция напоминает «естественную (религию» Руссо. В то же время Песталоцци, рассуждая о религии и нравственности, говорит о том, что в глубинах человеческой природы таятся зародыши чувства долга, которое должно быть развито у ребенка для того, чтобы он мог руководствоваться во всем своем дальнейшем .поведении сознанием этого внутреннего долга. В данных рассуждениях Песталоцци чувствуется некоторое влияние Канта.
Интересное суждение о том, что религиозное воспитание Песталоцци, по существу, сводит к формированию у ребенка моральных чувств, в частности чувства долга, высказывает и Н. К. Крупская. В ее подготовительных материалах к написанию труда «Народное образование и демократия», которые относятся к 1915 г., имеется запись о том, что у Песталоцци «религиозное воспитание — долг, совесть, внутренний императив»[8].
Социально-педагогический роман «Лингард и Гертруда», политический трактат «Да или нет?», его басни, а также ряд произведений, написанных в Бургдорфе, убедительно свидетельствуют о том, что Песталоцци не придерживался официальной религии и клеймил позором основную часть современного ему духовенства, которая предавала власть имущим интересы народа и не заботилась о его подлинном духовном развитии.

В этом же плане он высказывается и в произведениях 1805—1827 гг., в частности в своей («Лебединой песне».
После .краткой характеристики мыслей Песталоцци о содержании элементарного нравственного образования переходим к тому, как он представляет себе пути и средства его осуществления.
Полагая, что «метод» в целом .и нравственное элементарное образование в частности, должны быть осно- ваны на развитии самодеятельности детей, Песталоцци придает большое значение тому, чтобы с младенчества привести у них ib движение «силы -сердца». Чувства благодарности, доверия, любви, которые уже в раннюю пору жизни пробудились у .ребенка в ответ на заботы о нем его «естественной воспитательницы» — матери, Песталоцци справедливо предлагает сделать исходным моментом для выработки у него нравственных привычек. Они, в свою очередь, должны быть .использованы для выработки нравственных навыков, составляющих фундамент нравственного характера ребенка. Чтобы сформировать такой характер, воспитателю, как полагает Песталоцци, надо научить ребенка владеть своими чувствами, уметь в некоторых случаях превозмочь непосредственно возникающие чувственные желания во имя стремления достичь высоких нравственных целей. В результате все поведение ребенка должно быть подчинено нравственным требованиям и находиться в соответствии с развившимся у него в процессе воспитания нравственным сознанием.
На близких, доступных пониманию маленького ребенка примерах мать, по Песталоцци, призвана способствовать выработке его первоначальных нравственных представлений, разъяснять ему, по мере возможности, нравственные отношения, с которыми ребенок сталкивается в своем непосредственном окружении. Пример добродетельной и трудолюбивой матери является одним из важнейших факторов, способствующих развитию у самого ребенка положительных нравственных качеств. Этому, со своей стороны, весьма содействует и его непосредственное участие в трудовой деятельности в условиях

семьи. Песталоцци настоятельно требует, чтобы ребенок уже в раннем 'возрасте включался в выполнение посильных ему ©идов домашнего труда, что развивает не только его физические, но и моральные силы. По словам Песталоцци, девочка, например, уже «с малых лет может оказывать помощь любящей матери, выполняя ее .поручения: принести или отнести какую-нибудь вещь, качать колыбель младенца, брать его на руки, играть с 'ним, водить и носить его. Девочка может заменять ребенку мать... Применение физической силы у этого ребенка,— далее говорит он,—стало также применением силы нравственной» (292).
Одним из эффективных средств элементарного нравственного образования, ло Песталоцци, являются «упражнения в добродетели»., в частности участие детей в добрых и полезных людям делах, нередко требующих со стороны детей волевых усилий, самообладания и выдержки. Эти «упражнения в добродетели» -он считает необходимым начать еще в семье, а затем систематически продолжать в условиях учебно-воспитательных заведений.
В ряде произведений, написанных Песталоцци ib Ивердоне, рассматривается очень важная проблема роли семьи и школы в воспитании детей. Следует отметить, что высказанные в них по этому поводу мысли несколько отличаются от тех соображений, которые Песталоцци изложил ъ своих предшествующих работах. Так, в «Письме другу о пребывании ib Станце» и в своем труде «Как Гертруда учит своих детей» он резко осуждает современные ему «антипсихологичеокие школы» и мечтает настолько упростить средства обучения, чтобы ими с успехом могла пользоваться любая мать-крестьянка. Она, подчеркивал Песталоцци, будет таким образом в состоянии не только осуществить природосообразное воспитание, но и первоначальное обучение своих детей. В произведениях, относящихся к ивердонскому периоду его деятельности, педагог-демократ уже говорит о том, что далеко не все семьи способны надлежащим образом выполнять свои воспитательные функции. Отсюда он делает вывод, что семейное и школьное воспитание должны осуществляться в самом тесном взаимодействии, суще- ствующий между ними разрыв необходимо уничтожить. При этом Песталоцци справедливо подчеркивает, что
2*              19
учреждения общественного воспитания никогда не смогут взять на себя целиком все дело воспитания и заменить собой полностью семью. По его словам, «от школ никогда не следует ожидать, что они охватят воспитание человека в целом, что они за отца и мать, за родной дом и семью будут делать для воспитания сердца и ума ребенка, а также и для его профессионального образования все, что для этого должно быть сделано!. Заменой семейному воспитанию школы никогда в жизни стать не смогут; они могут служить миру в качестве дополнения к такому воспитанию и для заполнения его пробелов» (150).
Признавая, как видим, необходимость сочетать семейное воспитание со школьным, Песталоцци полагает, что последнее сможет быть успешным лишь в том случае, если будет действовать в полном согласии с воспитанием, осуществляемым в семье, строиться, подобно ему, на п.р и-p од ос о об р а з н о й о сн о в е.
Возглавляемые им воспитательные учреждения, в том числе и Ивердонский институт, Песталоцци и стремигчся построить по образцу хорошо организованной семьи, где между всеми ее членами существует большая 'близость. Взаимное расположение и любовь воспитателей и воспитанников — вот те начала, которые этот педагог-гуманист стремился воплотить в жизнь в возглавляемом им учреждении. Не случайно на знамени Ивердонокого института, изображение которого мы помещаем в данном томе (стр. 193), были начертаны слова: «В любви — добродетель» («In amore virtus»)[9].
Создавая в Ивердонском институте «дух семейной жизни», Песталоцци всеми силами стремился достигнуть благодаря этому слияния воедино воспитания с обучением. По его словам, («как и в хорошей семье, каждое слово у нас, сказанное с целью воспитания, заключает в себе обучение, а обучение является в то же время и
воспитанием. Одно непосредственно переходит в другое...» (190).
Песталоцци горячо восставал против господствовавшего во многих современных ему учебно-воспитательных заведениях показного порядка и такого режима, который держится на излишней регламентации и насилии над ребенком. Вместе с тем он считал необходимым соблюдать в процессе воспитания определенный разумный и доведенный до сознания детей порядок. Уже в «Дневнике Песталоцци о воспитании его сына» идет речь о том, что «не должно быть никакой неясности в отношении того, что запрещено... Мы не должны воображать, что ребенок сам может догадаться, что может быть вредным и что для нас является важным» (т. 1 (наст. изд., стр. 124). Мысль о том, что и общественное воспитательное заведение не может существовать без соблюдения детьми должной дисциплины, убедительно развивается им в «Письме другу о пребывании :в Станце» и некоторых других его произведениях. Этой мыслью он руководствовался при организации всей воспитательной работы в возглавляемых им заведениях. Так, бывший ученик Ивердонского института Роже де Гаймп, проведший в нем девять лет, сообщает в своих воспоминаниях, что там господствовала «дисциплина любви», которая вместе с тем не исключала точно соблюдаемого внешнего порядка К Этот порядок поддерживался преимущественно средствами нравственного убеждения. Кратко формулируя в 1820 г. основные положения своего «метода», Песталоцци писал: «Я не думаю, что карцер, оставление без еды, шутовской колпак, ордена и прочие доморощенные побудительные средства педагогики равнозначащи принципу возбуждения у ученика духовной деятельности, и я заявляю во всеуслышание, что я никогда к этим средствам не прибегал»[10].
Решающее значение Песталоцци придавал успешному выполнению учителем его воспитательных функций. Обращаясь в новогодней речи 1811 г. к сотрудникам своего учреждения, он заявляет: «Не придавайте вашему умению хорошо преподавать большего значения, чем оно на самом деле имеет. Вам, возможно, пришлось слишком рано и слишком gt;много таскать камни .и переносить тяжести. Эти жизненные трудности и невзгоды оказали на вас влияние и не могли не сказаться на вашем сердечном, любовно,м отношении к детям. Но вам как 'воспитателям должно быть присуще такое любовное отношение .к ним, чтобы привлекать к себе детские 'сердца... Друзья, я не имею в «виду недооценить ваши силы и ваши заслуги, :но именно .потому, что я -их высоко ставлю, я хотел бы, чтобы вы в полной мере обладали этим сердечным, любовным отношением 'к детям, которое увеличит ваши воспитательные возможности»[11].

Помимо любви к детям, без шторой, как видим, Песталоцци не считает возможным добиться успеха в воспитании, он высоко ценит в учителе такие качества, как находчивость, жизнерадостность, непосредственность, скромность, нравственную чистоту. Именно эти качества учителя, как справедливо полагает Песталоцци, способны помочь ему завоевать симпатии детей, войти с ними в тесное общение, пользоваться с их стороны заслуженной любовью и уважением. А только при этом условии учитель будет в состоянии всем своим обликом и поведением служить достойным .примером для детей.
Придавая такое большое значение воспитательному воздействию на детей всей личности учителя, Песталоцци требует, чтобы он неизменно проявлял во всей своей деятельности педагогический такт. Интересно отметить, что Песталоцци не допускал, чтобы у учителей появлялись «любимцы», так как на такое пристрастное отношение к отдельным детям болезненно реагируют все остальные. «Где имеются любимцы, там прекращается любовь» — таков был девиз Песталоцци [12].
Деятельность воспитателя он рассматривает как деятельность творческую и решительно возражает против применения в ней рутинных и однообразных приемов. К ответственному делу формирования человека, по образному выражению Песталоцци, не должны быть допу
щены «ремесленники от воспитания». Сотрудники Ивер- донского института вспоминают, что Песталоцци порой горько -иронизировал над теми горе-учителями, которые умели произносить громкие фразы о воспитании, а на деле не были способны разнообразить приемы своей работы, -проявить в ней какую-либо оригинальность и изобретательность. Он называл 'подобных учителей «пустыми людьми», «рохлями», «пустомелями».
Развитию творческой инициативы учителей, которой Песталоцци придавал огромное значение в деле воспитания, осознанию ими их совместного педагогического опыта очень способствовали регулярно проводимые в Ивердонском институте собрания ©сего его педагогического состава. На этих собраниях учителя не только высказывали свои соображения по поводу учебных и воспитательных мероприятий, касающихся отдельных детей, но и делились своими успехами и неудачами в области применения «метода», обсуждали свою работу.
Эффективной формой приобщения учителей Швейцарии, а также других стран к результатам, достигнутым в применении «метода», служила семинария, которая начала функционировать с самого начала организации Бургдорфского института. Деятельность ее приобрела более широкий размах в Ивердоне. Мысли Песталоцци по поводу задач, стоящих перед семинарией, и начал ее организации изложены в его статье «О семинарии в кантоне Во». Следует отметить, что подготовка, которая давалась в семинарии молодым людям, носила преимущественно практический характер: они должны были посещать занятия опытных учителей и сами непосредственно участвовать во всей учебной и воспитательной работе института.
Песталоцци весьма настойчиво добивался привлечения в семинарию возможно большего числа юношей как из Швейцарии, так и из других стран в расчете на то, что, овладев «методом», они явятся в дальнейшем его горячими сторонниками и пропагандистами. Он помещал сообщения ю семинарии в печати, обращался с ходатайствами в различные правительственные инстанции о том, чтобы они за свой счет посылали к нему молодых людей,
Не лишним здесь будет напомнить, что такое ходатайство Песталоцци неоднократно направлял в Россию
правительству царя Александра I, но оно не сочло нужным его удовлетворить[13]. Весьма заинтересованный в том, чтобы «метод» получил распространение в России, Песталоцци просил также и частных лиц о пополнении состава его семинарии юношами из нашей страны. С этой целью он решил использовать свои личные связи с отдельными представителями знати, которые в свое время посетили возглавляемые им учреждения. Так, в письме от 19 марта 1lt;806 г. на имя лифляндского барона фон Дершау, которое помещено в настоящем томе, речь идет о направлении в Ивердон нескольких юношей из Прибалтики, входившей в состав Российской империи, и тех условиях, которые им там могут быть предоставлены.
Не менее горячо, чем о расширении состава участников семинарии, Песталоцци хлопочет о том, чтобы ему была предоставлена возможность осуществлять подготовку народных учителей на основе «метода» в задуманных им учреждениях для бедных. Он мечтает о том, что их выпускники не станут, подобно многим современным ему учителям, ограничивать свои задачи только преподавательской деятельностью. Горячо любя свою профессию, они посвятят свои силы «великому делу воспитания детей», которое, как неоднократно заявляет Песталоцци, должно быть неразрывно связано с их обучением. Именно такой народный учитель способен, по словам Песталоцци, «разглядеть, чем должен стать ребенок в будущем, когда превратится во взрослого», и сможет «твердо и любовно повести детей именно к тому, чем они призваны стать» (172). Этот учитель, несомненно, завоюет авторитет среди населения и станет, по образному выражению Песталоцци, подлинным «отцом деревни».
*
Со второй половины 1806 г. Песталоцци вплотную занимается также .проблемами элементарного физического образования и подготовки де
тей из н а рю д а к работе в области промышленности («и н д у с т р и и»).
Следует отметить, что вопросы физического воспитания уже издавна привлекали внимание этого выдающегося педагога. Ряд ценных указаний по данному вопросу содержится, например, в его романе «Лингард и Гертруда», а также в помещенных во втором томе настоящего издания произведениях: ‘«Как Гертруда учит своих детей», «Памятная записка парижским друзьям о сущности и цели метода».
В настоящем томе мы публикуем статью Песталоцци, которую он специально посвятил рассмотрению вопросов физического воспитания,— «О физическом воспитании как основе опыта построения элементарной гимнастики, содержащей последовательный ряд физических упражнений». В ней изложены принципиальные положения в отношении элементарного физического образования и освещена его постановка в Ивердонском институте. Интересные мысли о физическом воспитании детей из народа высказаны Песталоцци и в другом его произведении, включенном в данный том,— «Цель и план воспитательного учреждения для бедных».
Выдающийся педагог подвергает резкой критике современное ему состояние физического воспитания. Отмечая, какое большое значение придается в высшем обществе выработке лоска и внешней выправки, он в то же время справедливо указывает, что у детей из привилегированных классов обычно односторонне тренируют отдельные физические умения, не заботясь при этом о многостороннем развитии их физических сил. По словам Песталоцци, «в высшем обществе весьма часто встречаются танцоры, не умеющие как следует ходить; наездники, не умеющие плавать; фехтовальщики, не способные топором свалить дерево; лица, которые прекрасно умеют лазать, но никогда в жизни не скосили ни одной травинки; барабанщики, превосходно владеющие кистью руки и пальцами, но не умеющие ритмично работать всей рукой при молотьбе» (277).
Это одностороннее развитие отдельных физических умений происходит к тому же еще в ущерб общему развитию умственных и нравственных сил человека. Песталоцци указывает, что учителя гимнастики, которые упражняют молодежь только в танцях и фехтовании, не
помышляя при этом о природосообразном развитии всего человека, «готовят фехтовальщиков и танцоров, но не готовят человека к фехтованию, ее воспитывают фехтующего человека. Они готовят танцорок, но не готовят женщину iK танцам, не воспитывают танцующую женщину» (279. Курсив наш. — В. Р.). Таковы результаты одностороннего физического воспитания людей высшего общества. Однако их 'материальное благосостояние обеспечивает им хорошие условия жизни и возможность заботиться о своем здоровье; тем самым оно способствует и их относительному физическому благополучию: если они все же пользуются этим благополучием, то это происходит благодаря хорошим условиям их жизни, а не должному физическому развитию.
Совершенно по-иному обстоит дело с физическим состоянием народа. Педагог-демократ не мог, разумеется, остаться равнодушным к совершавшемуся в его время процессу физической деградации трудящихся масс. Этот процесс был вызван тяжелыми условиями их существования и изнурительным трудом на предприятиях ранней стадии капиталистического развития с характерным для них узким разделением труда.
Девочка из народа сидит, по словам Песталоцци, с утра до позднего вечера за прялкой или вышивальной машиной, надеясь заработать таким путем больше, чем крестьянка на окучивании и прополке. Однако несколько лет такого одностороннего труда настолько искалечат ее, чт|о она со своими искривленными руками, ослабевшими ногами и отсиженным задом не сможет переключиться на другую работу, когда ее изделия выйдут из моды, и обречена до конца своих дней на нищенство'.
Песталоцци, отмечая факты жестокой эксплуатации детей трудящихся в современной ему Швейцарии, отдает себе отчет в том, как тяжело сказывается на их здоровье, на всей их последующей судьбе односторонний и утомительный труд в условиях рассеянной и централизованной мануфактуры. Но он жил тогда, когда капиталистически е отношения з Швейцарии еще находились в зачаточной форме, что не давало ему возможности понять самую сущность современной ему 'эксплуатации, связанной с определенным способом производства. Как справедливо указывает Н. К. Крупская, «идея общественного развития, идея смены одних форм производства другими
ему почти совершенно чужда. Поэтому свою теорию -воспитания он приурочивает к существующим условиям, как они есть»[14]. Он возлагает свои 'надежды на то, что правильно поставленное элементарное физическое образование детей из народа могло бы явиться некоторым противовесом против того ущерба, который наносится их организму узким разделением труда на мануфактурах, и сыграть положительную роль в их оздоровлении.
Песталоцци вынужден между тем констатировать, что современные ему народные школы не только не способствуют правильному физическому развитию детей, но еще со своей 'стороны причиняют им несомненный вред. Они подавляют естественное стремление учащихся к движению, держат их по нескольку часов подряд в душных классах, где те должны сидеть не шевельнувшись, едва осмеливаясь даже дышать. Он настоятелыно требует, чтобы с подобным недопустимым явлением было покончено и с ранних лет жизни ребенка планомерно осуществлялось его элементарное физическое образование. Это образование должно строиться на природосообразных началах, отправляясь от самого ребенка и его многообразных физических задатков, оно призвано стимулировать их гармоническое развитие, обеспечить общий подъем физических сил ребенка. А это значит, что, получив такое элементарное физическое образование, ребенок не будет уметь виртуозно фехтовать, танцевать, прыгать или плавать, но зато сможет с полной уверенностью и в полном объеме владеть своими руками и ногами.
Полноценному в физическом отношении человеку необходимо, по Песталоцци, обладать также соответствующим умственным и -нравственным развитием. Исходя из того что природа ребенка представляет собой органическое единство его физических и духовных сил, он требует, чтобы эти силы развивались во взаимодействии, взаимно стимулируя друг друга, но сохраняя при этом свои особенности. По образному выражению Песталоцци, природа, «вечно ясная и уверенная в своей деятельности... извлекает в человеке одн!о умение из другого. Так и дерево выгоняет из корня ствол, а из ствола — ветви и веточки, из них — цветы, из цветов — плоды; о,но не путает
при этом 'ни одной из этих важных составных частей с другой» (287).

Мысли Песталоцци по поводу путей и средств осуществления элементарного физического образования нами в обших чертах уже раскрыты во вводной статье к настоящему изданию (т. 1). На.помним здесь, что, рассматривая элементарное физическое образование как органическую часть своею «метода», он распространяет на него те общие указания, которые были разработаны применительно к этому «методу» в целом. Пытаясь найти исходный момент для осуществления элементарного физического образования в самой детской природе, Песталоцци приходит к выводу, что им должно являться естественное стремление к деятельности, которое проявляется с первых дней жизни ребенка. «Его рука,— пишет Песталоцци,— тянется ко всему; она все тащит в рот. Его ноги находятся в 'непрерывном движении. Он играет сам с собой. Он играет со всем окружающим. Oih все бросает так же, как все старается схватить. Это непрерывное стремление ребенка к движению, эту игру ребенка со своим собственным телом природа сделала настоящим исходным пунктом физического воспитания и дала путеводную нить к естественной, элементарной, законченной трактовке последнего» (289).
Чтобы обеспечить ребенку возможность двигаться, рассуждает далее Песталоцци, природа наградила его тело суставами. Отсюда он делает :вы,вод ю том, что в основу элементарного физического образования следует положить упражнения суставов детей. Эти упражнения непроизвольно .возникают уже в условиях семьи, где мать, руководствуясь инстинктом, постепенно приучает ребенка стоять, делать первые шаги и ходить. При этом она сначала держит его за обе ручки, затем за одну и, наконец, протягивает ему только 'палец, осуществляя, по терминологии Песталоцци, так называемую «естественную домашнюю гимнастику». На ее основе он предлагает строить систему школьной «элементарной гимнастики», которая состоит в последовательном ряде естественных движений членов тела.
Эти чисто физические упражнения, так же как и движения, составляющие содержание «естественной домашней гимнастики», Песталоцци рассматривает в плане гармонического развития ребенка. Состояние полной са
мостоятельности, к которому стремится ребенок, вышедший из-под опеки 'матери, проявляется, ,по мнению Песталоцци, всегда -в трех направлениях. «В нравственном отношении это самодеятельность любви, в умственном — самодеятельность мышления, в физическом — самодеятельность тела» (293). Это положение выдающегося педагога не утратило, несомненно, своего значения и для нашего времени.
Большой интерес представляют также его указания о том, что все средства элементарного физического образования должны быть тесно связаны с условиями жизни ребенка, с его повседневными потребностями. С этими указаниями читатель уже знаком по произведению Песталоцци «Памятная записка парижским друзьям о сущности и цели метода» (см. т. 2. наст, изд., стр. 415— 416). При разработке системы физических упражнений, входящих в курс элементарной гимнастики, педагог-демократ ориентируется на те движения, которые дети производят в повседневной жизни, а также в процессе их трудовой деятельности.
Ценная мысль о создании особой «азбуки умений», усвоение которой помогло бы ребенку развить свои физические силы и овладеть трудовыми навыками, составляющими основу всей его будущей профессиональной деятельности, была высказана в общей форме Песталоцци еще в его труде «Как Гертруда учит своих детей» (см. т. 2 наст, изд., стр. 367). Он имел возможность развить ее более подробно в написанных им в Ивердюне произведениях, посвященных воспитанию детей .из народа, в частности в помещенной в настоящем томе статье «Цель и план воспитательного учреждения для бедных».
Физическое элементарное образование (Korperbil- dung) ПесталЮцци трактует в широком плане: он включает в него всестороннее развитие не только членов тела ребенка, но и его органов чувств. В .письмах к англичанину Д. Гревсу (письма XXII—XXIII) Песталоцци писал, что глаз, ухо, рука — все, что относится к физической структуре ребенка,— должно получить соответствующее развитие [15]. Поэтому гимнастические упражнения в Ивер-
донском институте были связаны с занятиями музыкой, пением, а также рисованием, перед которым, в числе других задач, ставилась и задача развить руку ребенка.
Физическое элементарное образование в подобном его понимании Песталоцци рассматривает как необходимую предпосылку для трудового обучения, которое тоже включаетоя в сферу действия «метода». В задачи элементарного трудового обучения входит выработка у ребенка «сил умения», или, иными словами, создание у него умения применять, действовать. С этой целью Песталоцци считает необходимым развивать органы чувств и члены тела ребенка, в частности его руку, что, опять- таки, является непременным условием для формирования у него технических способностей. Для их обозначения он пользуется особым термином Kunstkraft, имея в данном случае в виду под Kunst не что иное, как технические умения, мастерство[16]. Педагогическая деятельность, направленная на выработку у детей этих технических, или общетрудовых, умений, на осуществление их «подготовки к мастерству», именуется Песталоцци Kunst- bildung[17].
Трудовое обучение, по Песталоцци, в свою очередь служит основой для дальнейшего осуществления профессионального образования. Он .горячо протестует против того, чтобы это образование сводилось к вооружению молодежи односторонними рутинными умениями и механическими навыками, как это имело место в его время. Свои мысли по поводу того, что должно собой представлять подлинное профессиональное образование, Песталоцци (высказывает в ивердонский период своей деятельности в статьях, посвященных организации учреждения

для бедных и их .подготовке «к работе в области «индустрии»
Через все эти статьи 'проходит мысль -о там, что подготовка детей беднюты к предстоящей им работе -в промышленности должна строиться !на основе «.метода», то есть на базе развития у них «сил руки», «сил ума» и «сил сердца» в самом тесном их единстве. Так, в произведении «О народном образовании и .индустрии» Песталоцци горячо доказывает, что у детей из народа надо развивать -способности к -мастерству во всем их объеме, в соответствии с их задатками (имеются в виду специальные «силы умения»), причем эти способности должны быть подкреплены соответствующим образом развитыми мыслительными способностями и высоким нравственным духом. Мысль выдающегося педагога о том, что правильно поставленная профессиональная подготовка находится в самой тесной связи и взаимодействии с общим образованием и призвана совместно с ним обеспечить развитие «всех сил и способностей человеческой природы», является весьма плодотворной, она не утеряла своего значения и для нашего времени.
О том, каких больших результатов педагог-гуманист ожидал от применения «метода» в области подготовки детей к работе в современной ему промышленности, свидетельствует также письмо, направленное им 7 марта г. известному американскому ученому и педагогу В. Маклюру, в котор'ом он писал:
«Что меня 'больше всего интересует в данный момент— это идея элементарного образования для индустрии (Elementarbildung zur Industrie). Я убежден, что развитие этой идеи даст возможность народу до бесконечности повысить средства достижения экономической независимости. Умственное элементарное образование и элементарное развитие юбщетрудовых умений по самой их сущности глубоко связаны с элементарным образованием для индустрии. Сила, присущая индустрии, в тесном единстве со всем элементарным образованием в целом сможет стать более человечной и высокой силой»
Песталоцци, таким образом, полагает, что «элементарное образование для индустрии» явится фактором, содействующим улучшению тяжелого положения той
часта швейцарского населения, которая была занята промышленным трудом. Он видит в нем в то же время могучее средство, способное стимулировать подъем как физических, так и духовных сил человека. том, .ка«к представляет себе Песталоцци 'содержание «элементарного образования для индустрии» и пути его осуществления, мы уже п.исали во вводной статье к первому тому этого издания. В данном томе читатель найдет много материала по этому вопросу в уже упомянутых нами -статьях «Цель и план воспитательного учреждения для бедных» и «О народном образовании и индустрии». />Исходя из особенностей современной ему промышленности, где ведущее место еще принадлежало ручному труду, Песталоцци правильно намечает содержание той общеобразовательной ’подготовки, ^которую должны получить дети и подростки для того, чтобы в дальнейшем успешно работать в какой-либо из ее отраслей. Он справедливо указывает, что овладение .«внутренней сущностью промышленного производства» (das innere We- sen der Industrie) предполагает у будущего рабочего умение элементарным путем мыслить, считать, рисовать, измерять, а также привычку к порядку, выносливости, чистоте и т. д. В том же плане Песталоцци высказывается несколько позднее в письме к Штапферу, от 26 марта г.: «Ребенок, .который благодаря элементарному методу обладает хорошо развитым умением считать и рисовать и беспредельной способностью к воображению, уже является тем самым носителем всего того, что служит основой для его хорошей подготовки ik работе в индустрии» К
Для того чтобы дети и подростки из народа были в полной мере готовы к этой предстоящей им работе, Песталоцци вполне правомерно считает необходимым вооружить .их, наряду с перечисленными выше знаниями и умениями, еще и специальными приемами промышленного труда, 'которые он образно именует «внешними приемами промышленного производства» (die ausseren Fertigkeiten der Industrie). Он задается целью создать целую систему расположенных в строгой последовательности упражнений, при помощи которых дети смогут шаг за шагом овладеть теми элементарными приемами, которые лежат в основе различных видов промышленного труда, подобно тому как они постепенно усваивают элементарные приемы счета и рисования. Эти упражнения должны составить содержание особой гимнастики, специально .предназначенной для подготовки к работе в области индустрии (Spezialgymnastik fur die Industrie). Эту специальную производственную гимнастику Песталоцци имел в виду построить на базе разработанной им системы ш-кольной элементарной гимнастики, о которой речь уже шла выше.

Учитывая особенности современного ему мужского и женского труда, Песталоцци различает дае основные разновидности специальной производственной гимнастики. Первая предназначена для того*, чтобы развить у мальчиков силу и ловкость движений всей руки, вторая— выработать у девочек проворство и гибкость кисти и пальцев. Поэтому при подготовке к тем отраслям промышленности, где в основном применяется .мужской труд, он предлагает использовать первый вид гимнастики; при подготовке же к более легкой работе, в тех отраслях производства, где преимущественно заняты женщины,— второй.
Песталоцци предполагает, что упражнения, входящие в систему специальной производственной гимнастики, смогут содействовать выработке у будущей рабочей молодежи общей культуры труда и значительно облегчить ей овладение сложными приемами ручного труда, которые ей придется применять, работая в современной ему промышленности. «Из элементарной гимнастики, которой обучает «метод»,— сообщает он в вышеупомянутом письме к Штапферу,— возникает специальная гимнастика для индустрии. Она превращает и должна превратить благодаря общему развитию суетавсив мужской руки и женских пальцев освоение различных и сложных приемов, применяемых в индустрии, в легкую игру» К
К сожалению, Песталоцци так и не удалось осуществить задуманный им эксперимент—создать проверенную на практике систему специальной, производственной гимнастики, готовящей к работе .в «индустрии». Для этого была необходима экспериментальная школа, а все
его попытки добиться ее организации путем обращения к властям отдельных кантонов Швейцарии и к частным лицам на его родине и за рубежом, как уже известно читателю, не увенчались успехом.
Подводя итог тому, что нами было отмечено .по поводу высказываний Песталоцци о подготовке детей из народа к .работе !В промышленности, следует подчеркнуть, что ши, несомненно, отражают ран'нюю стадию развития капиталистических отношений в Швейцарии, когда господствующей формой производства -в ней была мануфактура, а предприятия с механизированным трудом только еще начинали развиваться. И в то же время они представляют собой определенный шаг в сторону великой идеи политехнического образования, сформулированной и научно обоснованной Марксом шестьдесят лет спустя на основе глубокого анализа особенностей крупной машинной индустрии.
Песталоцци подверг справедливой критике узкую подготовку детей неимущих к современному ему производству, которая сводилась к выработке у них рутинных механических .приемов. Он поднял с большой прозорливостью вопрос о том, что они должны овладеть «внутренней сущностью промышленного производства», и пытался установить тот круг знаний и умений, который для этого необходим. При помощи специальной гимнастики, построенной на тех же принципах, что и весь его «метод», Песталоцци хотел вооружить детей, которым предстоит работать в «индустрии», «внешними приемами промышленного производства», вооружить их общей культурой ручного труда, что являлось основой для приобретения ими в дальнейшем профессиональных умений, необходимых для работы в промышленности того времени.
В ивердонский период своей деятельности Песталоцци наряду с проблемами элементарного нравственного и физического образования занимался дальнейшей разработкой «метода» в его интеллектуальном аспекте.
О несомненном продвижении вперед, которое имело место в Ивердонском институте по сравнению с Бург- дорфским, как в практике преподавания отдельных учеб-

•ньгх 'предметов, так и в плане теоретической разработки проблемы элементарного умственного образования, читатель сможет узнать из ряда -произведений, публикуемых в данном томе. Так, в своем письме «к барону фон Дершау Песталоцци стремится показать, в чем состоит разница .между общепринятым способом преподавания арифметики и постановкой этого предмета и других математических дисциплин в его институте.
Считая излишним повторять здесь то, что нами уже было оказано по этому поводу во вводной статье ко второму тому настоящего издания, напомним лишь, что занятия математикой, которые вел в Ивердоне И. Шмид, были весьма эффективными и ставили своей основной целью обеспечить развитие мышления учащихся. Так, в письме, относящемся к концу 1807 г., Песталоцци сообщает неизвестному адресату: «Арифметика используется у нас не как отдельная, изолированная от других учебных предметов дисциплина, а как основа для развития познавательных способностей. Мы стремимся, посредством того метода, каким она преподается, и длительным наглядным упражнениям над числовыми соотношениями, приучить ребенка к логическому мышлению до того, как он применит знание этих соотношений к обычным арифметическим вычислениям» 1.
В других письмах ивердонского периода он неоднократно отмечает, что все составные части умственного образования — элементарное обучение детей числу, форме, разработка средств для развития их речи — продвигаются успешно вперед и постепенно превращаются в неразрывную часть внутренне единого целого, которое обеспечивает развитие человеческих сил во всем их объеме.
Интересно отметить, что некоторые современники Песталоцци обвиняли его в том, что «метод» якобы не дает возможности развивать выдающиеся способности и из возглавляемых им учреждений никогда не выйдут Рафаэли и Ньютоны. В своем произведении «Памятная записка о семинарии в кантоне Во» Песталоцци решительно отметает это обвинение: «... метод не может превратить в гениев людей, которых природа не наградила соответствующими задатками. Но метод, несомненно,
делает следующее: каждого ребенка, в котором природой заложены .выдающиеся силы, он точно и уверенно доведет до такого уровня, чтобы он .мог «сам свободно и уверенно осознать, что в нем заложено» (201). При этом демократ и гуманист Песталооди подчеркивает, что основная задача его учреждения состоит не в формировании гениальных личностей, a ib том, чтобы развить у всех детей присущие им от природы силы и способности: «... метод .меньше, чем какое-либо другое педагогическое средство на свете, рассчитан давать образование гениям; он рассчитан давать образование роду человеческому и как таковой принесет бесконечно больше пользы, чем если бы он являлся средством образования для гениев, даже если бы он во сто раз увеличивал число этих феноменов природы» (201).
В ивердоиский период своей деятельности Песталоцци, как и -ранее, продолжает утверждать, что бедные и богатые дети наделены одной и той же человеческой природой и имеют поэтому равное право на образование. Он горячо возмущается тем, что власть имущие делают все от н-их зависящее, чтобы оградить повышенные учебные заведения, где .их дети приобщаются к наукам, от проникновения в них «оборванцев» и сыновей «внешне не выдающихся родителей».
В противоположность этому, «метод», «определяя, кто должен получить научное образование... обращает внимание лишь на то, имеет ли ребенок способности к повышенному образованию, а не на- то, в каком ранге его отец» (205).
Утверждая, что все дети, вне зависимости от сословного и имущественного положения их родителей, должны быть допущены .к элементарному образованию, а способные и к повышенному, Песталоцци предлагает, чтобы «метод», при неизменном сохранении своей .внутренней сущности, в то же время применялся в самых разнообразных внешних формах. Это даст возможность использовать его людям, живущим в крайне неравных социальных условиях, которые были налицо в современном ему обществе. «Метод», по славам Песталоцци, «должен явиться в одном виде богатому и совсем в другом — бедному, если каждый из них в соответствии со своим положением должен интенсивно и живо воспринять его. По- одному он должен выглядеть, чтобы удовлетворить за
просам рабочего, и совсем по-иному, если хочет привлечь мыслителя» (158).
О том, как представляет себе Песталоцци наиболее эффективные возможности использования «метода» в отношении детей неимущих родителей, читатель сможет узнать из статьи «Цель и план организации учреждения для бедных».
Что касается Ивердонского института, где находились воспитанники из обеспеченных семей, то Песталоцци был весьма озабочен тем, как организовать их подготовку к тому или другому жизненному- 'поприщу, .принимая во внимание их выявившиеся учебные интересы и склонности, а также соответствующие пожелания со стороны родителей. Он задался одновременно целью распространить свой «метод», который с успехом применялся в области начального образования, и на преподавание математики, языка, географии, естественной истории, а также на другие учебные предметы, входящие в курс средней школы.
Выдвинутая Песталоцци интересная проблема связи элементарного образования с последующими научными знаниями учащихся нашла отражение в публикуемом письме к Ф. А. де Монмолену. Необходимо, однако, отметить, что Песталоцци и его сотрудникам не удалось прийти к достаточно удовлетворительному разрешению этой проблемы в целом в области постановки всего повышенного образования в Ивердонском институте, на что мы уже в свое время указывали (см. т. 2 наст, изд., стр. 62).
*
Мы кратко рассмотрели основные достижения в разработке «метода», которые относятся к первому периоду существования Ивердонского института (1805—1815).
Остановимся на произведениях, написанных Песталоцци во второй период существования этого института (1815—1825) и в последние годы жизни педагога-демо- крата (1826—1827). Из этих произведений в данном томе публикуются значительные извлечения из речи, произнесенной Песталоцци 12 января 1818 г. перед сотрудниками и воспитанниками возглавляемого им учреждения, и «Лебединая песня».

В только что названной речи Песталоцци творит о том творческом пути, который ему самому' пришлось пройти в поисках идеи элементарного образования, о сущности этой идеи и перспективах, связанных для человечества с ее реализацией. Ои информирует широкую общественность о своем намерении открыть на доходы от издания своих сочинений учреждение для бедных. Заветная мечта Песталоцци, которую он пронес через всю свою жизнь, казалось бы, близилась на закате его дней к осуществлению. В местечке Клинди, расположенном в окрестностях Ивердона (см. стр. 319), была, наконец, на личные средства Песталоцци открыта школа для бедных; одной из ее .важнейших задач являлась подготовка учителей для народных школ. Однако школа .в Клинди просуществовала недолго и принесла Песталоцци только горькое разочарование (см. т. 1 наст, изд., стр. 100—101).
Речь Песталоцци 1818 г., которая в этом же году вышла отдельным изданием, произвела своим глубоким содержанием и прекрасной внешней формой большое впечатление на многих его современников как «в Швейцарии, так и за ее пределами; она способствовала увеличению числа подписчиков на его произведения и возбуждению интереса к создаваемому им учреждению для бедных.
Следует отметить, что взгляды Песталоцци на воспитание детей бедноты претерпели в начале XIX в. значительные изменения по сравнению с нейгофским периодом его деятельности. Руководя в 70-х гг. XVIII в. «Учреждением для бед'ных», он ставил производительный труд детей в центр школьной жизни, полагая, что, научив их мастерски работать, он поможет им хорошо приспособиться к предстоящей деятельности и тем самым обеспечить им в дальнейшем безбедное существование. После того как у Песталоцци возникла в Станце идея элементарного образования, развитая им далее в Бургдорфе и Ивердо- не, он разочаровывается в возможности оказать таким путем эффективную помощь бедным и называет свои прежние попытки «призрачными средствами спасения».
Из речи 1818 г. мы узнаем, что педагог-демократ долгое время считал величайшим несчастьем свой жизни, что стал «стариком, прежде чем смог практически заняться делом образования народа». Однако, придя к идее элементарного образования, он убедился в том, что только теперь может считать себя в полной мере подготовлен-





иым к тому, чтобы поднять на должную высоту образование детей бедноты. Оно должно быть построено на основе глубокого знания самой человеческой природы, (в которой следует искать «единственно вечные основания подлинного образования 'народа и ©сего человечества».
Пытаясь определить в своей речи 1818 г. сущность идеи элементарного образования в том виде, как она «представлялась ему .в то время, Песталоцци прибегает к следующей формулировке: «Зрелая идея элементарного образования (настоятельно требует, чтобы не силы человеческой природы возникали из познаний, которые без этих развитых сил никогда не могут быть истинными; она настоятельно требует, чтобы научное познание проистекало из развитых сил человеческой природы, предполагающей их наличие. В физическом отношении эта идея требует того же, что и в духовном: нужно стремиться выработать физические, трудовые и профессиональные умения из развитых сил, являющихся предпосылкой для создания умений, а 'не развивать силы из умений, которые предполагают наличие этих сил» (314).
Формирование духовных и физических сил ребенка в их единстве и взаимодействии должно, по Песталоцци, осуществляться в соответствии с заложенным в самой его природе стремлением к развитию. Этой мысли, которая была им уже сформулирована в начале XIX в. в ряде произведений, посвященных «методу», он остается верен до конца своих дней. Об этом свидетельствует заключительное произведение Песталоцци — его «Лебединая песня», законченная им в возрасте 80 лет. В нем мы читаем: «...идею элементарного образования нужно рассматривать как идею природосообразного развития и формирования сил и задатков человеческого сердца, человеческого ума и человеческих умений... Отсюда следует далее, что совокупность средств искусства воспитания, применяемых в целях природосообразного развития сил и задатков человека, предполагает если не четкое знание, то во всяком случае живое внутреннее ощущение того пути, по которому идет сама природа, развивая и формируя наши силы. Этот ход природы покоится на вечных, неизменных законах, заложенных в каждой из человеческих сил и в каждой из них связанных с непреодолимым стремлением к собственному развитию» (339—341).

«Лебединая песня» состоит из двух основных частей: в одной из них (стр. 337—490, 537—565) Песталоцци обстоятельно раскрывает сущность .идеи элементарного образования; в другой (стр. 490—537) пытается установить п-ричины, которые не дали ему возможности ее осуществить *. Он не мог, разумеется, не сознавать, что его далеко идущие замыслы в деле реализации идеи элементарного образования .находятся .в явном противоречии с теми неудачами, которые постигли его практические начинания в этой области и привели в итоге к закрытию Ивердонокого института. Стремясь объяснить читателям, чем вызваны эти неудачи, истинные причины которых он не был в состоянии вскрыть, Песталоцци неправомерно приписывает их особенностям своего характера, отсутствию у него должных организационных умений. В связи с этим он приводит ’обширные автобиографические данные, которые составляют органическую часть всего произведения и значительно дополняют сведения о жизни и деятельности Песталоцци, содержащиеся в его прежних произведениях — «Письме другу о пребывании в Станце», «Как Гертруда учит своих детей» (т. 2 наст, изд.). Тяжелые переживания, связанные у Песталоцци с необходимостью расстаться в 1825 г. с его детищем — Ивердонским институтом, после того как его покинули прежние друзья и соратники, и направиться -в полном одиночестве на свое последнее пристанище — ,в Нейгоф, окрасили в пессимистические тона некоторые страницы его автобиографии. В частности, это относится к оценке им деятельности Ивердонского института в целом, которая лишена в «Лебединой песне» должной объективности. «Наше дело,—читаем мы там,—само по себе, в том виде, в каком оно пустило рюстки в Бургдорфе, начало складываться в Бухзее. Невероятно бесформенное, борясь с самим собой и само себя разрушая, оно, казалось, пустило корни в Ифертене[18]. Дело это, без всякого плана возникшее, было невыполнимой бессмыслицей...» (531).

Но, испытывая горькое разочарование в Ивердонском институте и многих своих бывших сотрудниках, Песталоцци сохранил до конца своих дней глубокую уверенность в правильности идеи элементарного образования. Он решил поделиться с «друзьями-человечества и воспитания» некоторыми результатами в области теоретической разработки этой идеи и ее претворения на практике, а также призвать их к тому, чтобы они 'подвергли его заветную идею соответствующему испытанию и продолжили дело всей его жизни.
Оценка этой «Лебединой песни» исследователями творчества Песталоцци весьма различна. В то время как одни видят в пей шаг и аз ад по сравнению с 'прежними работами Песталоцци, другие рассматривают «Лебединую ’песню» как труд, где 'некоторые ранее высказанные им мысли достигли своего высшего развития, а формулировки— наибольшей четкости.
Знакомясь с («Лебединой песней», которая является своего рода педагогическим завещанием Песталоцци, советский читатель сможет легко убедиться в правильности последней точки зрения. В решении ряда важнейших педагогических проблем Песталоцци, несомненно, продвинулся в этом произведении вперед по сравнению с его прежними трудами.
Данное утверждение прежде всего относится к проблеме движущих сил человеческого развития. В «Лебединой лесне» Песталоцци вновь возвращается к принципу «жизнь формирует», который мы можем встретить в его ранних произведениях, написанных до 1790 г. Однако эти «полные глубокого педагогического смысла слова», как сам Песталоцци характеризует принцип «жизнь формирует» (стр. 379, 429), он толкует теперь, обогащенный опытом Бургдорфа и Ивердона, несколько по-иному, чем в былые времена. Песталоцци делает в «Лебединой песне» более сильное, по сравнению с ранними его работами, ударение на ведущей роли воспитания в формировании человеческой личности.
В этом заключительном своем произведении он старается тесно сочетать положение о направляющей роли организованного процесса воспитания с принципом «жизнь формирует».

Исходя из этого принципа, Песталоцци выдвигает в «Лебединой песне» гораздо отчетливее, чем в своем произведении «Как Гертруда учит своих детей», требование о необходимости считаться в процессе воспитания наряду с индивидуальными особенностями ребенка и со своеобразием той среды, в которой ему предстоит жить и трудиться. В связи ic эт‘им он различает здесь средства развития основных сил человеческой природы и средства, с помощью которых ребенок усваивает знания и навыки, дающие ему возможность применять его общечеловеческие силы в конкретных жизненных условиях и обстоятельствах.
Исходя из того что человеческая природа одна и та же у «ребенка, ползающего в пыли», и у «сына князя», Песталоцци утверждает, что средства, служащие для развития ее основных сил, для всех детей одинаковы. Но, говоря о применении этих сил, Песталоцци подчеркивает, что и «здесь жизнь воздействует на каждый индивидуум, который она формирует в полном соответствии с различием в обстоятельствах, положении, условиях, в которых находится данный ребенок...» (369—370). Поскольку крестьянским детям, как полагает Песталоцци, предстоит в дальнейшем в основном заниматься физическим трудом, он утверждает в «Лебединой песне», что для подготовки к жизни им не требуются знания, далеко выходящие за пределы, диктуемые данными обстоятельствами. О коренном изменении этих обстоятельств он, как уже известно читателю, не помышляет. Однако, продолжая хранить верность своим демократическим принципам, о'н ©.месте с тем заявляет, что силы, связанные с применением знаний и умений в особых условиях и обстоятельствах, всегда должны быть подчинены формированию у детей их общечеловеческих сил и способностей.
Принцип «жизнь формирует» означает теперь у Песталоцци, что первоначальное 'развитие как основных сил человеческой природы, так и сил, связанных с их применением, происходит у ребенка под воздействием его непосредственного окружения, каким для него в первую очередь является «семейный очаг» (Wohnstube).
Придавая большое значение в развитии ребенка среде, в которой тот живет, Песталоцци, как мы выше уже указывали, отводит в «Лебединой песне» все же ре
шающую роль в этом развитии организованному процессу воспитания. Он видит теперь его цель, помимо формирования у ребенка «сил сердца, ума и руки», еще ,и в том, чтобы выработать у него совокупную силу (Ge- samtkraft), благодаря которой устанавливается равновесие между вышеуказанными -силами. Таким образом, целью воспитания, согласно «Лебединой песне», является гармоническое развитие ребенка. При этом Песталоцци указывает, что полное достижение гармонии между всеми присущими ребенку духовными и физическими задатками затруднено и порой невозможно ввиду несовершенства самой человеческой природы, а также крайнего различия (сил и задатков, имеющихся у отдельных людей. Но Песталоцци все же делает вывод, что в процессе осуществления элементарного образования 'следует стремиться наивозможно приблизиться -к желанной гармонии. Это немыслимо реализовать без наличия благотворной силы любви, кЮторая, опять-таки, тесно связана со стремлением познать истину. А познание в отрыве от умений в свою очередь представляет собой, по Песталоцци, только видимость. Таким образом, отправляясь от единства самой человеческой природы, он пытается более глубоко, чем в предшествующих произведениях, обосновать в «Лебединой песне» необходимость установления самой тесной связи между нравственным и умственным развитием ребенка и выработкой у него соответствующих практических умений.
Ряд ценных положений содержится в «Лебединой песне» и в области применения идеи элементарного образования к отдельным сторонам развития ребенка, в частности к его умственному воспитанию. Так же как в своем произведении «Как Гертруда учит своих детей» и других работах, посвященных «методу», Песталоцци справедливо подчеркивает в «Лебединой песне», что исходным моментом природосообразно поставленного обучения является правильная организация наблюдений ребенка над предметами и явлениями окружающего его мира. На разрешение этой задачи должны быть в первую очередь направлены усилия воспитателя: «...умственное образование,— читаем мы в этом последнем его произведении,— исходит из чувственного восприятия предметов, затрагивающих и оживляющих наши внешние чувства. Природа связывает всю совокупность наших чувственных впечат-

Л6НИЙ С ЖИЗНЬЮ... Но ТОТ фа'КТ, что мы видим, слышим, обо'няем, ощущаем .вкус, осязаем, берем, ходим,— все это служит ^нашему образованию лишь постольку, поскольку направляет силы наших глаз верно видеть, силы нашего уха — правильно слышать и т. д.» (367—368).
Полагая, что развитие правильного слуха, зрения, осязания и т. д. зависит от совершенства, от зрелости впечатлений, которые на наши чувства произвели наблюдаемые нами предметы, Песталоцци пытается определить в «Лебединой песне», что, .собственно, может сделать искусство воспитания для того, чтобы обеспечить эту зрелость чувственных впечатлений и таким путем привести в движение дремлющие в человеческой природе силы и задатки. Он приходит к выводу, что искусство воспитания в состоянии увеличить число объектов для наблюдения/обеспечить последовательность их появления, повысить их привлекательность для ребенка.
В вопросе о развитии у ребенка способности к наблюдению Песталоцци в своем заключительном произведении несомненно продвинулся также вперед. В работах, написанных в начале XIX в., главными средствами развития у детей способности -к наблюдению Песталоцци считает их занятия «числом» и «формой». Сосредоточивая внимание детей с ранних лет на уяснении общих свойств всех предметов, какими Песталоцци .представляются число и форма, .педагог, как он полагал, может добиться того, что первоначальные смутные представления детей о предметах окружающего мира постепенно становятся все более и более определенными, затем ясными и, наконец, четкими. Такое понимание путей осуществления в процессе обучения наблюдений детей являлось несколько ограниченным; оно таило в себе опасность для учителя соскользнуть при организации этих наблюдений на путь формализма, что нами в свое время уже было отмечено (т. '2 наст, изд., стр. 38, 56). В «Лебединой пеоне» Песталоцци, отправляясь от принципа «жизнь формирует», уже не видит iB занятиях детей лишь «числом» и «формой», то есть в,их элементарном математическом познании, важнейшее средство для развития у них способности к наблюдению, как это имело место раньше. Он стремится теперь развить эту способность на основе полноты жизненных восприятий детей. При этом сама способность ребенка к наблюдению рассматривается им
теперь в широком плане — как основа для развития всех его умственных сил.
Большую (роль в том, чтобы умение ребенка наблюдать до-стигло такого высокого уровня, призвано, по Песталоцци, сыграть развитие у него способности к речи, которую он рассматривает как одно из важнейших средств формирования умственных сил детей. В «Лебединой песне» Песталоцци заявляет, что «все три силы вместе — способность к наблюдению, способность к речи и способность к мышлению — следует считать совокупностью всех средств развития умственных сил. Со способности к наблюдению 'начинается природосообразное развитие умственных сил 'человека; в способности к речи оно обретает свой срединный пункт, а в способности к мышлению— конечный» (378—379). Указания Песталоцци о том, что в процессе обучения должны осуществляться тесная связь и взаимодействие между развитием у детей их способности к наблюдению, речи и мышлению, предел авляют большой интерес, они не утеряли своего значения и для наших дней.
Ряд страниц в «Лебединой песне» специально посвящен обучению детей родному языку. Через все эти высказывания Песталоцци проходит мысль, что развитие у детей способности к речи должно исходить из жизни и все время опираться на их расширяющийся чувственный опыт.
Не лишены интереса для советского читателя и попутные замечания Песталоцци о том, что при изучении .ребенком иностранного языка следует идти тем же путем, -что и 'при обучении его родному языку. Внимание педагога здесь также должно быть в первую очередь направлено на расширение словарного запаса детей, а не на запоминание ими правил грамматики. При этом усвоение ребенком иностранного языка, по справедливому утверждению Песталоцци, способствует уточнению у него многих понятий, которые ранее, когда он изучал родной язык, не достигли у него должной ясности.
Много верных высказываний читатель найдет в «Лебединой песне» и о путях развития у ребенка его способности к мышлению. Справедливо отмечая, что жизнь формирует мыслительные способности детей, так же как и их способности к наблюдению и речи, Песталоцци приходит 'К выводу, что средства, предназначенные для формирования у детей их мыслительных способностей,
только в том случае окажутся успешными, если будут согласованы со средствами формирования у них способности к наблюдению. При этом связь между указанными средствами осуществляется легко и непосредственно. «Способность к наблюдению,— по слова,м Песталоцци,— если юна не становится неестественной, беспорядочной, если не направлена по ложному пути, сама по себе при всех обстоятельствах приводит человека к отдельным ясным представлениям о 'предметах его окружения, то есть к отдельным основам природосообразного оживления его мыслительных способностей» (401). На дальнейшем этапе «естественного пути познания» в том понимании, какое вкладывает 'в него Песталоцци (с,м. т. 2 наст, ‘изд., стр. 24—29), первоначальные представления ребенка, основанные на ею чувственном опыте, постепенно претворяются в четкие понятия. Он справедливо полагает,-что задача элементарного умственного образования состоит в данном случае в том, чтобы прийти на помощь природе и облегчить ребенку «при помощи природосооб- разно разработанных и психологически последовательно расположенных средств обучения... переход от ясного осознания отдельных предметов 'чувственного восприятия к правильному мышлению и суждению о них» (402).
Песталоцци осуждает попытки некоторых современных ему педагогов научить детей мыслить путем произвольного и неестественного увеличения числа предметов размышления, которые при этих условиях могут быть рассмотрены лишь поверхностно и односторонне. Неправомерными представляются ему и стремления других педагогов развить познавательные способности детей, знакомя их прежде всего с логикой, то есть начиная с законов самого мышления.
Верный основному принципу всей своей теории, что природные силы ребенка развиваются в процессе их активной деятельности, Песталоцци и в данном случае предлагает формировать способности детей к мышлению посредством упражнений в правильном сопоставлении, различении и сравнении предметов чувственного вое- приятия. В этой связи он указывает на те большие возможности для развития логического мышления ребенка, которые могут предоставить его занятия «числом» и «формой» в том случае, если они строятся на природосообразной основе. Интересные соображения, высказан-
-ные Песталоцци в «Лебединой песне» по поводу воспитательного и образовательного значения математики как учебного предмета, в значительной мере основывались ,на том положительном опыте, который был накоплен Ивердонским институтом, где .преподавание этого предмета осуществлялось ,на высоком уровне (см. т. 1 наст, изд., стр. 92). В то же время Песталоцци с присущей ему высокой требовательностью к себе и возглавляемому им учреждению гово.рит в этом произведении о тех существенных недостатках, которые были присущи постановке в нем преподавания языка, ботаники и минералогии. Он пытается вскрыть причины этих недостатков, в частности говорит о том, что применение (наглядности при преподавании указанных дисциплин было явно недостаточным.
«Лебединая песня» дает, таким образом, читателю представление как о деятельности самого Ивердонского института, так -и о дальнейшем этапе развития педагогических взглядов Песталоцци.
Сопоставляя положения, которые ранее были выдвинуты выдающимся педагогом, с теми, что содержатся в «Лебединой песне», нельзя не прийти к выводу, что она представляет собой вершину его педагогической'мысли, итог его многолетних исканий таких путей и средств образования, которые призваны обеспечить развитие «всех сил и способностей человеческой природы».
Демократ Песталоцци высказывает в своем заключительном труде пламенную надежду, что реализация идеи элементарного образования не только даст возможность грудящимся осознать свое человеческое достоинство, почувствовать уверенность в своих силах и направить их на то, чтобы оказать самим себе помощь, но и приведет к тому, что будут заложены прочные основы народного благополучия и национальной культуры.
*
Этой 'надежде педагога-гуманиста было суждено сбыться далеко не в полной мере. Разработанный им «метод» был в первую очередь использован состоятельными людьми для лучшей организации обучения их детей, а мечта Песталоцци о гармоническом развитии духовных и физических сил детей из народа так и оста


лась неосуществленной в условиях буржуазного классового общества.
Дальнейшее развитие «метода» пошло после смерти Песталоцци в значительной .мере 1не в том (направлении, ¦как он этого хотел. Многие его односторонние последователи, в частности так (называемые «правые песталоц- цианцы» в Гер-мании, сосредоточили свое внимание на усовершенствовании отдельных деталей «метода», вытравив из него его демократический дух, чепо в свое время так опасался Песталоцци. Лишь (немногие принципиальные сторонники его учения, «левые песталоцци- анцы», возглавляемые в Германии А. Дистервегом, стремились развить основополагающую идею всей педагогики (Песталоцци о такой постановке воспитания и обучения, которая бы способствовала развитию активности детей, стимулировала 'бы их к проявлению умственной и н р авств ен н о й с а м о д е ят ел ьн ос т.и.
Эта идея долгое время оставалась знаменем прогрессивного педагогического движения не только в Германии, но и в других странах и оказала -благотворное влияние на дальнейшее развитие передового направления в области дидактики и частных методик. Об основополагающей идее всей педагогики Песталоцци выооко отзывался и великий русский педагог К. Д. Ушинский. Ню эта идея не могла быть воплощена в жизнь в широком масштабе, так как была чужда, :по образному выражению Н. К. Крупской, «школе учебы», утвердившейся на той стадии развития капиталистического общества, которую переживала Европа в XIX в. Остались в нем нереализованными и передовые требования Песталоцци
о              сочетании обучения детей с их участием в производительном труде, которое бы обеспечивало развитие их «ума, сердца и руки» в самом тесном единстве.
Та подлинно народная школа, о которой мечтали «великие демократы прошлого», в том числе и Песталоцци, может быть создана только в социалистическо'м обществе. Пролетариат, освободившийся от гнета капитализма, строит эту школу на гранитном фундаменте марксистско-ленинского учения о воспитании, на основе критического использования лучших образцов и традиций передового культурного наследия прошлого. Одним (из таких образцов и является педагогическая система Песталоцци.

Трехтомное издание Избранных педагогических произведений И. Г. Песталоцци, предлагаемое вниманию советского читателя, даст ему возможность составить себе достаточно конкретное представление об основных произведениях этого педагога-демократа, которые, по словам Н. К. Крупской, «согреты горячей любовью к народу, обнаруживают необычайную наблюдательность, глубину и оригинальность .мы-сли»[19].
Мировоззрение Песталоцци, (формировавшееся на заре развития капиталистического общества, когда, по выражению Ф. Энгельса, «решение общественных задач, еще скрытое в неразвитых экономических отношениях, приходилось выдумывать из головы»[20], несет на себе неизбежную печать исторической ограниченности. Она сказалась и на некоторых педагогических положениях Песталоцци. Но в то же время внимательное изучение его наследия будет несомненно полезным советскому читателю. Он найдет в нем много не утративших своего значения для нашего времени ценных идей по важнейшим проблемам педагогической науки. Это прежде всего относится к таким волнующим современного педагога вопросам, как развитие физических и духовных сил ребенка в их тесном единстве, связь школы с жизнью, слияние обучения и воспитания в единый процесс, воспитание любви к труду и планомерная подготовка детей к участию в посильной для них трудовой деятельности. Плодотворные идеи Песталоцци об огромной роли воспитания в формировании человеческой личности, о тщательном изучении ребенка и проявлении к нему индивидуального подхода, о воспитании у детей гуманизма и уважения к человеческому достоинству, о развивающем обучении, о значении наблюдений детей в обогащении их знаниями об окружающем мире и развитии их мышления представляют также большой интерес и в наши дни. Несомненно, близки нам и требования педагога- демократа о том, чтобы учитель оказывал всей своей личностью воспитательное воздействие на детей, проявлял по отношению к ним отеческую любовь и неизменный педагогический такт, разнообразил приемы своей работы, внося в нее творчество и инициативу.

Еще по теме ТРЕТИЙ ТОМ ИЗБРАННЫХ ПЕДАГОГИЧЕСКИХ ПРОИЗВЕДЕНИИ И. Г. ПЕСТАЛОЦЦИ:

1. И. Г. Песталоцци. Избранные педагогические произведения в трех томах.Том 1, 1961
2. И. Г. Песталоцци. Избранные педагогические сочинения в трех томах.Том 3, 1965
3. Гольдберг Н.М.. Американские просветители. Избранные произведения в 2-х томах/ том 2, 1970
4. БИБЛИОГРАФИЯ [27] ПРОИЗВЕДЕНИЯ И. Г. ПЕСТАЛОЦЦИ
5. ДЕМОКРАТИЗМ ПЕДАГОГИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ И. Г. ПЕСТАЛОЦЦИ
6. ИЗУЧЕНИЕ И ПРИМЕНЕНИЕ ПЕДАГОГИЧЕСКОГО НАСЛЕДИЯ ПЕСТАЛОЦЦИ В РОССИИ
7. Детальная проработка избранного варианта педагогического решения
8. ИОГАНН ГЕНРИХ ПЕСТАЛОЦЦИ, ЕГО ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ И ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ ИДЕИ
9. Дистервег А.. Избранные педагогические сочинения, 1956
10. Блонский П. П.. Избранные педагогические и психологические сочинения. В 2-х т. Т. 2, 1980
11. Идеи воспитания мальчиков и девочек в прогрессивных педагогических системах Я.А. Коменского, И.Г. Песталоцци, Я. Корчака и др.