Значительный вклад в образование внесли гуманисты эпохи Возрождения — начиная с флорентийских неоплатоников до Эразма Роттердамского и М. Монтеня. Гуманизм был не просто философией, воспевающей человека и его деяния, но и образом жизни.
Педагогическая деятельность стала для гуманистов естественной формой приложения их философии. Близ Флоренции, на вилле Марсилио Фичино, была учреждена неоплатоновская академия. Непринужденные беседы и диспуты в ней были направлены не на получение ученого звания, а на неустанный поиск. Одно из таких «духовных пиршеств» академики устроили 7 ноября 1468 г. (в день рождения, а по преданию, и смерти Платона). Флорентийская академия не имела ни устава, ни постоянного членства, что не помешало собрать в ней выдающихся философов, ученых, поэтов, художников, политиков (предвосхищая «Рес публику ученых» XVII в.). Развивая гуманистическую педагогику, Дж. Пико делла Мирандола (автор знаменитой «Речи в защиту достоинства человека»), М. Фичино, Л. Валла способствовали возрождению античных «свободных искусств», превращению философии из схоластического предмета в яркое явление европейской мысли. Человеку доступно все — таков был их девиз. Существенный вклад в ученость внесла Реформация. Гуманисты, высоко ценившие образование, все же оставались интеллектуальной элитой, далекой от простого народа, а вот Реформация реализовала реформу образования, направленную на его широкую доступность. Мало того, что М. Лютер перевел Библию на немецкий язык, он содействовал открытию протестантских школ, для которых сам создавал образовательные программы. Учебники по диалектике, физике, догматике, греческой и латинской грамматике создали его сподвижники Т. Мюнцер (1430-1525) и Ф. Меланхтон (1497-1560). Шло реформирование университетов в Виттенберге, Фрайбурге, Марбурге, Гейдельберге. Новые веяния затронули и Францию усилиями Г. Бюде (1468- 1560), Ф. Рабле (1494-1553), П. Раме (1515-1572), М. Монтеня (1533- 1592). Ф. Рабле, обличая средневековое невежество, бесчеловечность и неэффективность схоластического обучения, руками Гаргантюа, героя своего знаменитого романа, выбрасывает весь «ненужный хлам, которым его снабдили богословы». Изгнав схоластов, новый учитель Пантагрюэль обучал детей в живой, игровой форме. М. Монтень видел в ребенке не уменьшенную копию взрослого, а самостоятельное, индивидуальное природное существо. Для него превращение в личность возможно не столько через получение определенного объема знаний, сколько через развитие способности к критическим суждениям. Монтень сравнивает средневековую школу с тюрьмой, откуда доносятся крики терзаемых детей и их мучителей. Большая часть учения, усвоенного в ней, никогда не пригодится. К тому же «не постигшему науки добра любая иная наука принесет только вред». Сходные взгляды находим мы у Эразма Роттердамского (1467- 1536) — одного из самых просвещенных людей эпохи. Как ученый- латинист, Эразм придавал классической латыни черты, сближавшие ее с европейскими языками. В «Похвале глупости» он, с позиций «критического гуманизма», высмеивал тщеславие, лицемерие, невежество, религиозный фанатизм, отстаивал свободу вероисповедания и природное равенство людей, а в образовании — сочетание античной и христианской традиций. В отличие от Лютера, он не принимал предопределения судьбы, отстаивая свободу воли. Лютер, в свою очередь, осуждал Эразма за то, что «в Христе его интересует скорее не божественное, а человеческое начало». Просвещение Если Новое время ознаменовалось девизом Ф. Бэкона «Знание — сила», то Просвещение выдвинуло требование: «Всем знать все обо всем» (Ян Амос Коменский). Эта установка была выражением идеи пансофии, т. е. обобщения всех добытых человечеством знаний и доведения их в доступной форме — через школу — всем сословиям. Позже этой цели стали служить многотомные энциклопедии. Мысль о полном познании мира подтверждалась триумфальными успехами механико-математического естествознания. Основатель классической педагогики Я.А. Коменский служит примером просветительского подвижничества. Чех по рождению, вынужденный скитаться по Европе, Коменский внес большой вклад в организацию образования в Польше, Венгрии, Швеции, Голландии, Англии. В «Великой дидактике», переведенной на многие языки, и в первом в мире руководстве по дошкольному воспитанию «Материнское наставление» Коменский обосновал идею природосообразного воспитания. На фронтисписе его «Великой дидактики» написано: «Все происходит благодаря саморазвитию, насилие чуждо природе вещей». Человек, как часть природы, подчиняется тем же естественным законам (исходя из этого, Коменский ввел классно-урочную систему, соразмеряя количество и продолжительность уроков с природными циклами). Образование расценивается им не как самоцель, а как средство дальнейшего развития, духовного и нравственного совершенствования. Великий педагог видел в каждом человеке, как «микрокосме», «самое совершенное, самое превосходное творение». За четыре года до смерти Коменского (1666) вышел труд всей его жизни — семитомный «Всеобщий совет об исправлении дел человеческих», своеобразное завещание, призыв к миру и сотрудничеству в области политики, права, науки и образования. Современник Коменского, Дж. Локк (1632-1704), в духе своей эпохи также требовал доступности образования как «естественного права» для всех слоев общества. Наряду с этим он обосновывал различные типы обучения: воспитание трудолюбия и религиозности у низших сословий (с обязательным обучением в рабочих школах), подготовку средних «к деловым знаниям в реальном мире» и главное — воспитание джентльмена: обучение танцам, фехтованию, хорошим манерам: «Ничего слишком» — медленная, полная достоинства поступь, степенная речь, безукоризненный парик.
Подлинный джентльмен не только стремится к своим целям, но и не препятствует в этом другим. Хорошее воспитание джентльмена ограждает его от «грубой массы». Исходя из представлений о душе ребенка как «чистой доске» (от лат. tabula rasa), Локк писал, что из всех людей, с которыми мы встречаемся, девять десятых становятся тем, что они есть, — добрыми или злыми, полезными или нет — благодаря воспитанию. Своеобразный педагогический опыт был приобретен в стенах знаменитой французской школы «Пор-Рояль», вдохновляемой учением голландского теолога К. Янсения и учрежденной известными логиками и математиками П. Николем (1625-1695) и А. Арно (1612-1694). Янсенисты считали, что ребенок «захвачен дьяволом еще в утробе матери», а «разум омрачен грехом». «Мало говорить, много терпеть, еще больше молиться» — требовали в школах «Пор- Рояль», размещаемых вдали от городов с их суетой и наслоением грехов. В них отвергались оценки как побуждение к нездоровому соперничеству, давалось образование, основанное на развитии рассудочного мышления. Совершенно особое место среди деятелей Просвещения и мировой педагогической мысли занимает Ж.-Ж. Руссо. Сын часовщика из Женевы, не получивший систематического образования и перепробовавший множество профессий, Руссо стал одним из самых образованных людей своей эпохи. Искренне поверив в идеи Просвещения, он мечтал искоренить социальную несправедливость путем такого образования и воспитания, которые позволили бы каждому человеку найти свое место в обществе, сочетая личное счастье с общественным благом. Центральным пунктом педагогической концепции Руссо является естественное, природосообразное воспитание. Одним из первых он увидел оборотную сторону просвещения, основанного на механистическом мировоззрении: следуя сухому расчету и пользе, оно калечит душу и усугубляет социальное неравенство. «Худшая механика — это механика души». Руссо утверждает, что культура в той форме, как она сложилась, подавляет естественные потребности и задатки. Подвергая жесткой критике регламентацию жизни и существующую практику организованного образования, Руссо особенно антигуманным считал «аристократическое» образование, когда ребенок оторван от родителей, лишен молока и ласки матери, находится под жестким надзором. Чтобы «создать человека», лучшим средством, согласно Руссо, является свобода. Надо сделать так, чтобы сама природа действовала в человеке, ибо она — наилучший воспитатель. Руссо выступает против форсированного образования: чтение и письмо, не став естественной потребностью, могут только вредить духовному созреванию. Сохранить любознательность, живой исследовательский ум, открытость миру и должен помочь воспитатель. Находясь в природной обстановке и ни к чему не принуждаемый, герой его педагогического романа «Эмиль» сам стремится к знаниям и даже сам просит научить его вставлять стекла, когда становится холодно. Что может быть выше силы? Авторитет! «Сила авторитета, а не авторитет силы» — девиз Руссо. Для него «свобода есть подчинение закону, самим себе данному», т. е. подчинение совести. «Эмиль» был принят неоднозначно. Он был запрещен и предан анафеме папой; Вольтер увидел в нем призыв «вновь встать на четвереньки». Руссо был вынужден покинуть родину, а «Эмиль» вызвал настоящий педагогический бум в Европе. Кант признавался, что ни один труд по педагогике не оказал на него такого влияния, в подобном же духе высказывался И. Песталоцци, классик педагогики конца XVIII — начала XIX в. После последовавших вскоре событий во Франции (революция, реставрация монархии, Наполеон) центр педагогической мысли переместился в Германию, где еще некоторое время поддерживался угасающий огонь Просвещения. Основатель филантропизма И.Г. Базедов (1724-1790) считал, что на общественную жизнь могут оказать прямое воздействие перемены в школе, направленные на воспитание «дружбы и согласия между природой, школой и жизнью». Главное — не нанести ущерб нравственному воспитанию личности. Особое значение формированию «нравственного чувства», «внутреннего судьи» придавал И. Кант. Он видел назначение философии в том, чтобы «ввести человеческую волю и существование в русло законов, столь же непреложных, что и законы природы». В воспитании Кант видел «величайшую тайну усовершенствования природы». Большое значение он придавал самовоспитанию. «Будь смел — и используй свой разум!» — призывал Кант. Укрепляя себя физически и нравственно, он вел размеренный образ жизни и сохранил ясный до глубокой старости ум. Гегель подчеркивал, что человек становится таковым в «трудной, раздражающей борьбе с самим собой», впрочем, вполне естественной. Человек — результат естественно происходящих усилий над самим собой, непрекращающегося творческого процесса, приобщения к культуре. Важнейшую роль «восхождения ко всеобщему» выделял один из вдохновителей «Бури и натиска», И.Г. Гердер. Вероятно, последним представителем Просвещения является уроженец Швейцарии И. Песталоцци (1746-1827), снискавший славу «народного проповедника», «отца сирот», создателя подлинно народной школы. Открыв в 1774 г. приют для бедных в Нейгофе, он под влиянием «Эмиля» Руссо обучал там крестьянских детей рациональным приемам сельского хозяйства и сам жил в таких же скромных условиях. Мировую известность приобрела открытая им позже средняя школа Ивердонского института. Песталоцци проповедовал воспитывающий труд и развивающее обучение, внедрял идеи элементного — умственного, нравственного и физического воспитания. Трудовая школа его не ставила целью лишь профессиональное обучение, она способствовала формированию личности и ее самоопределению. Ученик должен учиться «чему-то высшему, чем урок», учитель должен дать ему в этом путеводную нить.