2.4.8. Интерпретации смены общественно-экономических формаций в маркистской литературе после Маркса

Ничего даже отдаленно похожего не произошло. Никаких новых производительных сил в недрах азиатского общества не возникло. Ни одно азиатское общество, само по себе взятое, не трансформировалось в античное. Античные общества появились на территории, где обществ азиатского типа либо совсем никогда не было, либо где они давно уже исчезли, и возникли эти новые классовые общества из предшествовавшим им предклассовых обществ.

Одним из первых, если не первым из марксистов, попытавшихся найти выход из положения, был Георгий Валентинович Плеханов (1856 -1918). Он пришел к выводу, что азиатское и античное общества представляют собой не две последовательные фазы развития, а два параллельно существующие типа общества. Оба эти варианта в одинаковой степени выросли из первобытного общества, а своим различием они обязаны особенностями географической среды/1

В 20-е годы распространенным среди советских ученых был взгляд на азиатский способ производства как на восточную разновидность феодализма и, соответственно, на древневосточные общества как на феодальные. О феодализме на Древнем Востоке, как о чем-то само собой разумеющемся, писали, например, известные марксистские теоретики Николай Иванович Бухарин (1888 — 1938) в книге «Теория исторического материализма. Популярный учебник марксистской социологии» (М., 1921 и др. изд.) и Август Тальгеймер (1884 — 1948) в работе «Введение в диалектический материа- лизм» (М.-Л., 1928).72 А это предполагало признание феодализма первой формой классового общества. И такого взгляда придерживались в то время многие ученые.

Его отстаивали философ и экономист Александр Александрович Богданов (наст. фам. — Малиновский) (1873 — 1928) и публицист, специалист по политической экономии Иван Иванович Степанов (наст. фам. — Скворцов) (1870 — 1928) в « Курсе политической экономии» (4-е изд. доп. и исправл. Т. 1. М.-Л., 1925). ..Феодализм, — писал социолог и этнолог Павел Иванович Кушнер (Кнышев) (1889 — 1968), — это именно та общественная формация, которая возникает при разложении родового об- щества».73

Но тогда вставал вопрос о месте в мировой истории античного, рабовладельческого общества. А.А. Богданов и И.И. Скворцов-Степанов полагали, что от феодализма развитие может пойти по трем разным линиям. Первая ведет к восточному рабству, или восточному деспотизму, вторая — к античному рабству, третья — к крепостничеству. Алексей Исаевич Гуковский (1895 — 1969) и Орест Васильевич Трахтенберг ( 1889 -1959) в книге «Очерк истории докапиталистического общества и возникновения капитализма» (М.-Л., 1931) выводили античность, как и феодализм, из первобытности и рассматривали ее как особый путь происхождения и развития классового общества. Таким образом, и тут получалось два варианта развития, но не азиатский и античный, как у Г.В. Плеханова, а феодальный и античный.

Своеобразным был взгляд П.И. Кушнера (Кпышева). Он считал, что в Древней Греции, как и на Древнем Востоке, разложение первобытного общества привело к появлению феодальных отношений, однако затем на их смену пришли рабовладельческие, которые в конце концов снова были заменены феодальными. Произошел своеобразный «исторический зигзаг»/4

Еще дальше по этому пути пошел историк Владимир Сергеевич Сергеев (1883 — 1941), который в книге «Феодализм и торговый капитализм в античном мире» (1926) утверждал, что античное общество вначале было феодальным, потом — торгово-капи- талистическим. Разложение торгового капитализма открыло дорогу для перехода к новой фазе мировой истории, к «так называемому ромаїю-германскому или христианскому феодализму».7; Рабовладельческой общественно-экономической формации места в построениях В.С. Сергеева не нашлось.

После того как дискуссия об азиатском способе производства, имевшая место в конце 20-х — начале 30-х годов, была насильствешю оборвана, советские фнлософы и историки пошли по пути отрицания формациошюго различия между древневосточными и античными обществами. Как утверждали они, и древневосточные, и античные общества в одинаковой степени были рабовладельческими. Различия между ними заключались лишь в том, что одни возникли раньше, а другие — позже. В возникших несколько позднее античных обществах рабовладение выступало в более развитых формах, чем в обществах Древнего Востока.

А те наши историки, которые не хотели мириться с положением о припадлежно- 72

Бухарин Н.И. Теория исторического материализма. Популярный учебник марксистской социологии. 3-е издание. М.-Пг. [1924]. С. 174, 219-220; Тальгеймер А. Введение в диалектический материализм., 1928. С. 198-203. 73

Кушнер (Кнышев) П. Предисловие / / Гуковский А.И. и Трахтенберг О.В. Очерк истории докапиталистического общества и возникновения капитализма. М.-Л., 1931. С. ХХ. 74

Кушнер (Кнышев) П. Указ. раб. С. XXVII-XXVIII.

7s Сергеев В.С. Феодализм и торговый капитализм в античном мире. М., 1926. С. 213.

сти древневосточных и античных обществ к одной формации (а это стало на некоторое время возможным после ХХ съезда КПСС), с неизбежностью, сами того чаще всего даже не осознавая, сноваи снова воскрешали идею Г.В. Плеханова. Как утверждали они, от первобытного общества идут две параллельные и самостоятельные линии развития, одна из которых ведет к азиатскому обществу, а другая — к античному.

Ненамного лучше обстояло дело и с применением марксовой схемы смены формаций к переходу от античного общества к феодальному. Последние века существование античного общества характеризуются не подъемом производительных сил, а наоборот, их непрерывным упадком. Это полностью признавал Ф. Энгельс. «Всеобщее обнищание, упадок торговли, ремесла и искусства, сокращение населения, запустение городов, возврат земледелия к более низкому уровню — таков, — писал он, — был конечный результат римского мирового владычества». Как неоднократно подчеркивал он, античное общество зашло в «безвыходной тупик». Открыли путь из этого тупика лишь германцы, которые, сокрушив Западную Римскую империю, ввели новый способ производства — феодальный. А смогли они это сделать потому, что были варварами.76 Но написав все это, Ф. Энгельс никак не согласовал сказанное с теорией общественно- экономических формаций.

Попытку сделать это предприняли некоторые наши историки, которые пытались по-своему осмыслить исторический процесс. Это были те же самые люди, которые не желали принять тезис о формациошюй идентичности древневосточного и античного общества. Они исходили из того, что общество германцев бесспорно было варварским, т.е. предклассовым, и что именно из него вырос феодализм. Отсюда ими был сделан вывод, что от первобытного общества идут не две, а три равноправные линии развития, одна из которых ведет к азиатскому обществу, другая — к античному, а третья — к феодальному. С тем чтобы как-то согласовать этот взгляд с марксизмом, было выдвинуто положение, что азиатское, античное и феодальное общества являются не самостоятельными формациями и уж, во всяком случае, не последовательно сменяющимися стадиями всемирно-исторического развития, а равноправными модификациям одной и той же формации — вторичной. Такое понимание было выдвинуто в свое время китаеведом Леонидом Сергеевичем Васильевым и египтологом Иосифом Александровичем Стучевским (1927 — 1989).77

Идея одной единой докапиталистической классовой формации получила широкое распространение в нашей литературе. Ее разрабатывали и отстаивали и африканист Юрий Михайлович Кобищанов7®, и китаевед Василий Павлович Илюшечкин (1915—1996).79 Первый называл эту единую докапиталистическую классовую формацию большой феодальной формацией, второй — сословно-классовым обществом.

Идея одной докапиталистической классовой формации обычно в явном или неяв- ном виде сочеталась с идей многолинейности развития. Но эти идеи могли существовать и по отдельности. Так как все попытки обнаружить в развитии стран Востока в период от VIII до н.э. до середины XIX в. н.э. античную, феодальную и капиталистическую стадии кончились крахом, то целым рядом ученых был сделан вывод, что в случае со сменой рабовладения феодализмом, а последнего — капитализмом мы имеем дело не с общей закономерностью, а лишь с западноевропейской линией эволюции и что развитии человечества не однолинейно, а многолинейно.80 Конечно, в то время все исследователи, придерживавшиеся подобных взглядов, стремились (кто искренне, а кто и не очень) доказать, что признание многолинейности развития вполне согласуется с марксизмом.

В действительности же, конечно, это было, независимо от желания и воли сторонников таких воззрений, отходом от взгляда на историю человечества как на единый процесс, которое составляет сущность теории общественно-экономических формаций. Недаром же Л.С. Васильев, который в свое время всячески доказывал, что признание многолинейности развития ни в малейшей степени пе расходится с марксистским взглядом на историю, в последующем, когда с принудительным навязыванием исторического материализма было покончено, выступил как ярый противник теории общественно- экономических формаций и вообще материалистического понимания истории.81