3(IV).

Нечто подобное этому — удовольствие; оно есть нечто целостное, и, видимо, за сколь угодно малый срок нельзя испытать такое удовольствие, чья идея за больший срок достигнет совершенства.

[завершения]. Но применительно к частям все [движения] не завершены и имеют видовое отличие от движения в целом и друг от друга22. Действительно, кладка камней отличается от вытесывания желобов на колонне, а то и другое — от создания храма в целом. При этом создание храма в качестве движения совер- 25 шенио [и завершено] (ибо ни в чем не нуждается с точки зрения поставленной цели), а создание кренн- ды и триглифа — несовершенно [и не завершенно], потому что и то и другое — это [создание] только части.

Таким образом, движепие различается по видам (toi eidei) п в любое произвольно взятое время нельзя получить движение, завершенное по своему виду, а если и можно, то [только] за все [время движения].

Так и с ходьбой, и со всем прочим. Действительно, если перемещение — это движение откуда-то и куда- зо то, то здесь тоже существуют видовые различия: полет, ходьба, прыжки и тому подобное. И [существуют различия] не только в таком смысле, но и в самой ходьбе: [хождение] «откуда-то и куда-то» па расстояние в стадий и в часть стадия не одно и то же, так же как на расстояния длиной в разные части стадия; и перейти ВОТ эту черту И ту не ОДНО И ТО же, ибо переступают 1174b пе только черту, но и черту в [определенном] месте, А ведь эта черта в одном, а та — в другом месте23.

Подробно о движении говорилось в других сочинениях 24, и, по-видимому, ие в любое произвольно взятое время движение завершено; напротив, многие [частичные движения] не завершены и имеют видовые раз- 5 личия, коль скоро «откуда и докуда» образует разные виды.

А вид удовольствия в любое произвольно взятое время совершенен [и завершен]. Ясно поэтому, что удовольствие и движение будут отличны друг от друга и что удовольствие есть нечто из [разряда] целостных п совершенных вещей. Может показаться, что это так еще и потому, что движение иначе, как во времени, невозможно, а удовольствие возможно, ибо оно дано целиком в настоящем.

Из этих [рассуждений] ясно и то, что неправильно м определяют удовольствие как движение или становление. Не все определяется через эти [понятия], но только то, что состоит из частей и не является целостностя- ми (ta hola)\ В самом деле, пи для зрепия невозможно становление, [или возникновение], ни для точки, ни для монады, и ничто из этого не является ни движением, ни становлением, а значит, и удовольствие этим пе является, так как представляет собою нечто цельное.

4. Поскольку же всякое чувство осуществляется (energoysa) в отношении к чувственно воспринимае- 15 мому (to aistheton) и поскольку в совершенстве [опо осуществляется], когда хорошо устроено для восприятия наиболее прекрасного из подлежащего восприятию данным чувством (ton hypo tBn aisthCsin) (ибо имепно тогда имеет место совершенная деятельность, а говорить ли, что действует само чувство или то, в чем оно помещается, пусть не имеет зпачения), постольку, стало быть, в каждом случае лучшей является деятельность [чувства], устроенного наилучшим образом для восприятия самого лучшего из подлежащего восприя- 20 тию этим чувством. Эта деятельность и будет совер- шепнейшей и доставляющей паивысшее удовольствие. В самом деле, удовольствие может быть при всяком чувстве, так же как при мышлении и умозрении (theoria); но наиболее совершенное удовольствие доставляет наиболее совершенная деятельность, а наиболее совершенной является [деятельность чувства], хорошо устроенного для самого доброкачественного из [предметов его восприятия], и это удовольствие завершает [и делает совершенной] деятельность. Но удовольствие придает деятельности совершенство не тем же способом, каким это делают чувственно воспринимаемое [как движущая причина] и чувство [как при- 25 чипа формальная], когда они доброкачественны (так же, как здоровье и врач пе в одном и том же смысле являются причиной здорового состояния).25

Что удовольствие возникает при каждом из чувств, ясно (говорим ведь мы о видах и звуках, доставляющих удовольствие). Ясно также, что удовольствие возникает прежде всего тогда, когда и чувство наилучшее, и действует оно в отношении к такому же — [наилучшему] — предмету восприятия. А если таковы зо и чувственно воспринимаемое, и чувствующее, то при наличии того, что действует, и того, что испытывает, всегда будет иметь место удовольствие. Удовольствие

делает деятельность совершенной [и полной] (teleioi) пе как свойство (hexis), в ней заложенное, по как некая полнота (telos), возникающая попутно, подобно красоте у [людей] в расцвете лет26.

Таким образом, пока умопостигаемый (noeton) или чувственно воспринимаемый (aistheton) [предмет] и то, что судит о нем или созерцает его27 остаются та- шьа ними, какими они должны быть, в деятельности будет удовольствие; ведь если претерпевающее и действующее подобны и одинаково относятся друг к другу, то и [результат], естественно, будет такой же, как они.

Отчего же никто не испытывает удовольствие непрерывно? Может быть, человек устает? Действительно, ничто человеческое не способно к непрерывной 5 деятельности28. А потому и удовольствие не бывает непрерывным: ведь оно сопровождает деятельность.

Некоторые вещи нравятся, пока новы, а потом уже не так, и по той же причине мысль сперва увлечена п напряженно деятельна в этом [новом предмете], например, когда вглядываются в лицо [нового человека, стараясь его узнать] 2Э, но после деятельность уже не такая напряженная, напротив того, она небрежная, ю а потому тускнеют и удовольствия.

Можно предположить, что все стремятся к удовольствию потому же, почему все тянутся к жизни, ведь жизнь — это своего рода деятельность, и каждый действует в таких областях и такими способами, какие ему особепно любы; например, музыкант действует слухом в напевах, любознательный — мыслью в предметах умозрения (theOrCmata), и среди остальных так іг» ведет себя каждый. Удовольствие же придает совершенство [и полноту] деятельностям, а значит, и самой жизни, к которой [все] стремятся. Поэтому понятно, что тянутся и к удовольствию, для каждого оно делает жизнь полной, а это и достойно избрания.

5. Вопрос о том, что во имя чего мы выбираем: жизнь во имя удовольствия или удовольствие во имя жизни, в настоящем [исследовании] можно пока отложить. (Очевидно, ЧТО ЭТИ вещи связаны между собою 20 и не допускают разделения: в самом деле, без деятельности не бывает удовольствия, а удовольствие делает всякую деятельность совершенной.)

(V). На этом основании считается, что существуют

различные виды удовольствия.

Это, пожалуй, можно видеть и по внутренней свя- 80 зи (to synoikeiosthai) каждого из удовольствий с той деятельностью, которой оно придает совершенство. Деятельности, разумеется, способствует связанное с ней удовольствие, ибо те, кому она доставляет удовольствие, лучше судят о каждом [предмете] и более топко разбираются [в деле]; так, геометрами становятся те, кто наслаждаются занятиями геометрией, и они лучше ионимают каждую частность; соответственно и и любящие петь или строить и любые другие мастера достигают успехов в собственном деле, если получают от него наслаждение. Удовольствие способствует деятельности, а что способствует (ta synayxanta), внут- іі>75ь ренне связано (oikeia) с тем, чему способствует, и у разных видов внутренняя связь бывает с разными видами* Это явствует еще больше из того обстоятельства, что удовольствие от одних деятельпостей препятствует другим деятельностям. Кто любит флейту, заслышав флейтиста, не способен внимать рассуждениям [фило- 5 софа], потому что искусством игры на флейте наслаждается больше, чем своей деятельностью в данное время. Таким образом, удовольствие от искусства флейтиста уничтожает деятельность, связанную с рассуждением; соответственно и в других случаях, когда деятельность касается сразу двух вещей: деятельность, что доставляет больше удовольствия, вытесняет другую, и тем скорее, чем больше они отличаются но [доставляемому] удовольствию; так что другою деятельно ностыо н не занимаются. Вот почему при сильном наслаждении чем бы то ни было мы едва ли делаем что-то другое и, когда мало удовлетворены одним, беремся

Iодновременно] за другое; скажем, в театре что-нибудь грызут, ц делают это особенно усердно, когда состязаю іциеся дурны31.

Итак, поскольку удовольствия, связанные с деятель- ностями, делают их точней и продолжительней и [во- обще] лучше, а чуждые, напротив, уродуют, ясно, что <9 первые и вторые далеко отстоят друг от друга. Чуждые удовольствия делают почти то же, что страдания, связанные с данной деятельностью: страдания, связанные с деятельностями, уничтожают эти деятельности; так, если кому-то неудовольствие и страдание доставляет писать или считать, то, раз эти деятельности причиняют страдания, один пе станет писать, а другой — Считать. го

Таким образом, удовольствия и страдания, связанные с деятельиостями, оказывают на них противоположное воздействие, а «связанными» я называю те удовольствия и страдания, которые возникают от самой по себе деятельности. Об удовольствиях, чуждых деятельности, уже было сказано, что они делают почти fro же, что страдания; в самом деле, они уничтожают Деятельность, разве только иначе, нежели страдание.

Коль скоро деятельности могут отличаться в добрую и дурную сторону И ОДНИ избирают, других избе- 25 Гают, а третьи — пи то ни другое, то также обстоит дело и с удовольствиями, ибо каждой деятельности соответствует связанное с ней удовольствие.

Так что с добропорядочной деятельностью связано доброе удовольствие, а с дурной — порочное, ведь даже влечения, если они к прекрасным вещам, заслуживают похвалы, а если к постыдным — то осуждения. Наконец, удовольствия, заключенные в деятельностях, свя- зо заны с ними в большей мере, нежели стремления, ибо стремления и деятельности и во времени, и по природе раздельны, а удовольствия слиты (syneggys) с деятельностями, и их настолько трудно отграничить, что возпикает спор: не одно ли и то же деятельность и удовольствие? Тем не менее удовольствие — это все- таки не мысль и не чувство (это [было бы] нелепо), зг> но из-за того, что удовольствие не отделяется от мысли и чувства, некоторым кажется, что они тождественны 32.

Так что, как различны деятельности, так различаются и связанные с ними удовольствия. Зрение 117(і і

чистотой отличается от осязания, а слух и обоняиие — от вкуса; соответственно различаются и удовольствия от этих чувств, и от пих отличаются удовольствия, относящиеся к мысли, а те и другие, [мыслительные а чувственные удовольствия], в свою очередь, имеют различия внутри себя33.

Обычно считается, что каждому живому существу присуще (oikeia) свое удовольствие, точно так же как свое дело, ибо удовольствие соответствует деятельно- 5 сти. И если посмотреть на каждое [существо] в отдельности, это, вероятно, станет ясно. В самом деле, различпы удовольствия коня, собаки п человека, и, согласпо словам Гераклита, «осел охотно предпочел бы золоту солому» 34, поскольку для ослов в пище заключено больше удовольствия, чем в золоте. Значит, удовольствия у существ разных видов тоже различаются видом, а удовольствия одинаковых существ соответственно не имеют видовых различий. 10 Но применительно по крайней мере к одному виду — людям — удовольствия все-таки разнятся немало, ибо одни и те же вещи одних услаждают, других заставляют страдать, а что вызывает страдания и ненависть одних, другим доставляет удовольствие и вызывает приязнь. Это бывает даже со сладостями: пе одно и то же кажется сладким человеку в горячке и здоровому, а теплым не одно и то же кажется слабому и 15 закаленному. Соответственно и в других случаях.

Пожалуй, во всех подобных случаях имеет место то, что видится добропорядочному. Если же такое определение, как кажется, удачно и в каждом отдельном случае мерой является добродетель и добродетельный человек как таковой, то и «удовольствиями» будут, пожалуй, те вещи, что кажутся ему удовольствиями, а «доставлять удовольствие» будет то, чем оп наслаждается35« го Ничего удивительного, если отвратительное для этого человека кому-нибудь покажется доставляющим удовольствие, ведь много есть [видов] человеческого растления и уродства. Но это не то, что [в действительности] доставляет удовольствие, а то, что доставляет его соответствующим людям с соответствующими наклонностями.

Поэтому ясно, что удовольствия, которые согласпо считаются позорными, не следует признавать удовольствиями, кроме как для растленных людей. Но среди

тех удовольствий, что считаются добрыми, какой род УДОВОЛЬСТВИЙ ИЛИ какое именно удовольствие следует 25 признать свойственным человеку? Может быть, ЭТО явствует из [рассмотрения] деятельностей? Удовольствия ведь сопутствуют деятельностям.

Итак, одна ли деятельность или несколько36 свойственны совершенному и блаженному мужу, все равпо удовольствия, которые придают совершенство [и полноту] этим деятельностям, должны определяться как в собственном смысле удовольствия человека; остальные удовольствия, так же как [соответствующие] деятельности, будут занимать вторую пли еще более низкую ступепь.