ОТ РЕ ДКОЛЕГИИ

Развитие исторической науки — непрерывный поступательный процесс. Накапливается новый материал, возникают новые идеи, уточняются или пересматриваются прежние оценки и концепции. Это делает необходимым создание обобщающих работ, целью которых являются подведение итогов научных исследований, суммирование достижений, рассмотрение вновь открытого материала и переоценка уже ранее известного.

Предлагаемая вниманию читателя серия книг «История древнего Востока» — четвертый по счету обобщающий самостоятельный научный труд, посвященный древним цивилизациям Азии и Африки, изданный в Советском Союзе.
Замечательный труд акад. Б. А. Тураева «История древнего Востока», написанный в 1911—1913 гг. и с небольшими дополнениями переиздававшийся и после 1917 г. (3-є издание — 1924 г., 4-е — 1935—1936 гг.), не утратил своего значения и поныне: широкий научный диапазон автора, его глубокая эрудиция, мастерское изложение и огромная насыщенность книги фактическим материалом — все это и сейчас привлекает внимание ученых и всех интересующихся историей и культурой Востока.
Вторая «История древнего Востока», изданная в нашей стране, принадлежит основателю советской школы историков древнейших цивилизаций акад. В. В. Струве. Он был первым крупным ориенталистом, который подошел к осмыслению исторического процесса на древнем Востоке с позиций историко-материалистической теории и впервые на основании большого фактического материала поставил вопрос
о              рабовладельческом характере древневосточных обществ. Его труд выдержал два издания (в 1936 и 1941 гг.).
Из работ, которые стали новым шагом вперед в развитии науки, третьей по счету следует назвать коллективный труд Академии наук СССР «Всемирная история». Здесь в I и частично во II томе (1955—1956) в научно-популярной форме изложена вся история древнего Востока. В теоретическом отношении работа базировалась преимущественно на концепциях акад. В. В. Струве, развитых и уточненных в соответствии с научным уровнем, достигнутым ко времени издания.
В результате ускорения темпов развития науки в наши дни целый ряд из выдвигавшихся ранее выводов в значительной степени устарел: появилось множество новых источников, вещественных и письменных, расширивших и углубивших наши познания; значительно усовершенствовалась за прошедшие годы и методика исследования источников. Кроме того, в первых работах наших историков, как мы теперь понимаем, упрощалась задача теоретического объяснения отдельных фаз и этапов исторического процесса.
Предлагаемая читателю «История древнего Востока» отражает современное состояние советской науки о древнем Востоке. Книга основана на материалах но
вейших открытий в области древней истории, археологии, лингвистики и литературоведения и рисует картину наших научных знаний в концу 70-х годов XX в. Она предназначена для широкого круга читателей, интересующихся историей, адресуется также студентам и преподавателям высших учебных заведений исторического и вообще гуманитарного профиля. Но эта работа — не учебное пособие в собственном смысле слова. Ее цель — изложить достаточно полно накопленные к настоящему времени знания об истории цивилизаций Азии и Северной Африки в соответствии с требованиями современной науки. Поэтому редакционная коллегия и авторы на* деются, что данный труд представит интерес и для специалистов по древнему Востоку и смежным дисциплинам.
II
Понятие «древний Восток» в науке менялось. Так во «Введении» к своему курсу Б. А. Тураев писал: «История древнего Востока — первая глава истории человечества, история цивилизаций, генетически предшествовавших эллинству и христианству». Географически он относил понятие «древний Восток» к району, который «простирается от Кавказского хребта и Средней Азии до Персидского залива, Южной Аравии, страны африканских озер, от рубежа Ирана и Индии до Геракловых столпов».
В. В. Струве, исходя из принципиально иных общих положений и новых фактов, ставших известными науке, включил во второе издание своей «Истории древнего Востока» Индию и Китай и тем самым широко раздвинул географические рамки «древнего Востока».
Затем в территориальные рамки «древнего Востока» были включены также Закавказье и Средняя Азия. Такое расширение границ «древнего Востока» закономерно опирается на фундаментальные положения исторического материализма: названные районы непосредственно входят в ареал древних цивилизаций и по характеру социально-экономического строя относятся в целом к тому же типу, что и «традиционные» древневосточные общества Азии и Африки.
Что же такое «древний Восток» в нынешнем понимании этого термина, какими рамками следует ограничить его историю и каково занимаемое им место во всемирной истории человечества?
История древнего Востока — это история древнейших классовых обществ на нашей планете. В Европе лишь цивилизации, возникшие на островах и полуостровах Эгейского моря, могут быть по древности сравнены с некоторыми относительно более поздними из древневосточных цивилизаций.
История древнего Востока — это вместе с тем и один из важнейших этапов в культурном развитии человечества, эпоха появления различных наук, литературы, философской мысли, изобразительного искусства. Именно здесь, на древнем Востоке, впервые была создана письменность, в том числе и алфавитное письмо, в измененном виде сохранившееся до сих пор. Письменность способствовала взаимному обогащению народов достижениями культуры. Не только античность и средневековье, но и новая и новейшая эпоха унаследовали от древневосточных цивилизаций многие открытия в астрономии, математике, географии, архитектурные и строительные приемы. Особенно велико было воздействие древнего Востока на античный мир, культура которого явилась, в свою очередь, основой современной европейской культуры.
Всемирно-исторический процесс есть последовательная смена общественноэкономических формаций, через которую проходит человечество в целом. Однако человеческие общества развивались в различных условиях и поэтому неравномерно. Это проявлялось и во времена первобытнообщинного строя, и при переходе к следующей формации, характеризуемой антагонизмом классов.
Почему же самые древние в мире классовые общества возникли на Востоке? Уже сама постановка этого вопроса предполагает, что ответ на него должен со
держать в какой-то мере освещение влияния географической среды на исторический процесс.
Любое человеческое общество живет и развивается в конкретных природных условиях и находится с ними во взаимодействии, которое так или иначе проявляет себя на протяжении всей его истории; при этом, чем ниже технический уровень развития общества, тем сильнее влияет на него географическая среда. Раньше перешли от доклассовой структуры общества к классовой те народы, которые жили в условиях, более благоприятных для развития производительных сил. Под словом «благоприятные» надо в данном случае понимать прежде всего особенности природной среды, способствующие производству не только продукта, необходимого для поддержания жизни всего коллектива, но и прибавочного продукта, который поступает сначала в распоряжение, а затем и в собственность тех, кто захватывает руководство обществом и его производственной деятельностью.
Прибавочный продукт создает возможность образования общественных классов, противостоящих друг другу в процессе производства и в своем отношении к собственности на средства производства. Безусловно, создание прибавочного продукта облегчалось там, где почва была мягче, плодородней и в достаточной мере увлажнялась дождями или разливами рек, а климат содействовал минимальным жизненным потребностям (не требовалось, например, теплой одежды, обуви, топлива и т. п.), где природа (при низкой технической вооруженности общества) щедрее вознаграждала человеческий труд, наконец, где существовала возможность наряду с земледелием развивать скотоводство, продукты которого способствовали быстрейшему и рациональному удовлетворению жизненных потребностей людей, и тем самым увеличивалась возможность создания прибавочного продукта.
Всем вышеперечисленным условиям удовлетворяли многие территории в зоне северных субтропиков Азии и Африки. В частности, население Ближнего Востока, родины многих полезных злаков и диких животных, поддающихся приручению, к концу IV тысячелетия до н. э. имело уже 4—5 тыс. лет земледельческого опыта. Это позволило использовать прибрежные, легкие для обработки наносные земли даже таких рек, как Нил и Евфрат. Именно долины этих рек и стали древнейшими очагами классовых обществ и цивилизаций. По-видимому, позднее цивилизации возникли также в долинах рек Инда и Хуанхэ.
Разливы рек облегчали организацию искусственного орошения. Создание крупных ирригационных сооружений требовало совместных усилий огромных масс людей, направляемых сильной властью, которую общинные органы управления контролировать уже не могли. Чем важнее становилась эта задача, тем больше отрывалась власть от народа. Накопление богатств по мере развития скотоводческого, земледельческого, ремесленного производства приводило к войнам, а войны — к усилению власти вождя и его вооруженных сил, противостоящих традиционной родоплеменной военной организации. Все эти обстоятельства способствовали тому, что в ряде обществ возникающие государства приобретали форму деспотии. Впервые древневосточная деспотия сложилась в Египте, затем в Месопотамии и других странах. Недеспотические формы государства также были известны древнему Востоку.
Население стран, примыкавших к бассейнам великих рек, хотя и создавало собственные цивилизации, естественно, воспринимало многие черты культуры и даже государственных институтов, созданных жителями долин этих рек.
В. В. Струве поставил перед собой задачу выяснить, обладают ли все эти общества типологическим социально-экономическим единством. В своих многочисленных работах он пришел к выводу, что общества древнего Востока с точки зрения формационной принадлежности действительно однотипны. Изучение источников позволило В. В. Струве показать, что рабство на древнем Востоке не только существовало, но и играло ведущую роль. Поскольку древний Восток хронологически предшествовал цивилизации Греции и Рима, рабовладельческий характер которых не вызывал сомнений, напрашивалось заключение, к которому он и пришел: общества древнего Востока принадлежали к той же, что и Греция и Рим, рабовла

дельческой социально-экономической формации. Концепция о рабовладельческом характере обществ древнего Востока породила многолетние бурные дискуссии. Против этой концепции выступали сторонники феодализма на древнем Востоке и те, кто придерживался гипотезы о «азиатском способе производства» [*].
Противники концепции о древневосточных обществах как о рабовладельческих зачастую исходят из одной стандартной установки: раб обитает в казарме, лишен семьи и всякого имущества, работает в каменоломне, эргастерии или латифундии под бичом надсмотрщика, эксплуатируется на износ. Однако в действительности рабство, рассматриваемое во времени и пространстве, — явление многообразное. Рабы не были однородны даже в пределах западного античного мира: афинский скиф-стражник, римский виллик, раб на пекулии, раб-викарий, спартанский илот — все они были рабы, хотя и разные. Самые различные формы рабской зависимости существовали и в странах Востока.
Но было и нечто общее, присущее всем категориям рабов: все они занимали то место в производстве, которое определили им их хозяева, все были людьми с экспроприированной личностью, чужой собственностью (отдельного лица, храма, государства); экономически это означало, что раб не был собственником своей рабочей силы и результатов своего труда, а политически — что он стоял вне гражданского общества и не обладал правосубъектностью.
В древности при низкой технической вооруженности общества использование предметов и орудий труда происходило главным образом за счет мускульной силы человека. Это определяло особую заинтересованность в непосредственном захвате рабочей силы в ее натуральной форме. Этим же объясняется то, что ранние формы эксплуатации, как правило, сопровождались внеэкономическим принуждением, а главная из них — рабовладельческая — основывалась на прямом присвоении личности труженика: «В лице раба похищается непосредственно орудие производства» [Введ., 1, с. 724]. «В азиатской и классической древности преобладающей формой классового угнетения было рабство, то есть не столько экспроприация земли у масс, сколько присвоение их личности» [Введ., 8, с. 348—349].
Итак, для рабовладельческого способа производства характерна решающая роль собственности на основную производительную силу общества — человека, низведенного до уровня средства производства, одушевленного орудия труда.
К. Маркс выявил две основные формы рабства, определив их терминологически как «античное» и «патриархальное». Первую он связывал с товарным производством, вторую — с натуральным.
Из этого, надо сказать, следует, что патриархальное рабство — более примитивная форма, чем античное; оно было и стадиально ранним, хотя продолжало существовать наряду с античным даже в самых развитых рабовладельческих обществах. Термин «античное рабство» обязан своим происхождением тому обстоятельству, что древнее товарное производство до сих пор лучше всего изучено в странах античного мира — Риме и Греции. Патриархальное рабство названо так по типу хозяйства, в котором рабы входят в состав патриархальной семьи и участвуют в общем производственном процессе вместе с остальными ее членами. Отсюда вытекают определенные особенности в отношениях между свободными и рабами; обычно такое рабство имело место в тех случаях, когда производство велось только для удовлетворения нужд этой семьи.
И та и другая формы рабства могли существовать в любой стране на соответствующей стадии исторического развития. Однако обозначающие их термины приобрели со временем у некоторых историков не то значение, которое придавал им К. Маркс: античное рабство стало толковаться как рабство в античном мире, противостоящее патриархальному рабству восточных стран. Если встать на эту точку зрения, придется признать, что рабство в Европе повсеместно было одного
типа, а на Востоке — другого, и только в Европе существовало «настоящее», развитое рабство, а на Востоке — лишь примитивное.
Однако, как уже подчеркивалось, рабство в Европе не было однотипным. Даже в период расцвета рабовладения в маленькой Греции непохожими были, например, Афины и Спарта. Очень различными были формы рабства и в странах древнего Востока — от вполне развитых до весьма примитивных. Да и сами типы эксплуатации, охватываемые каждым из этих понятий, отличались большим разнообразием. Таким образом, в действительности рассматриваемые термины рабства не имеют регионального значения. Однако поскольку повод для превратных толкований все-таки остается, то будет уместным заменить термин «античное» на другой, также довольно употребительный в нашей литературе — «классическое» рабство.
Под классическим рабством мы понимаем форму рабства, связанную с товарным производством; при этом раб, используемый в хозяйстве господина, полностью лишен правосубъектности и непосредственных правовых связей как со средствами производства, так и с другими людьми. Под патриархальным рабством имеется в виду форма рабства, связанная с натуральным хозяйством; при этом рабы или используются в хозяйстве господина как члены рабовладельческой фамилии, или их допускают к ведению индивидуального хозяйства с уплатой господину части производимой продукции; в первом случае патриархальные рабы вместе со свободными членами семьи могли участвовать в одном производственном процессе, несмотря на то что свободный выступал здесь как собственник, а раб — как собственность; во втором случае собственники не обязательно были частными лицами, ими могли быть государство, община,              храм.              Естественно,              что в госу
дарственном секторе характер эксплуатации принимал совершенно особые формы: рабы иной раз получали известную долю хозяйственной самостоятельности, государство могло переуступить право на их эксплуатацию должностным или даже частным лицам. Этот вид рабства, впервые открытый в странах Запада (Спарта, Фессалия) и обозначаемый там как илотия, имел, как полагают ряд советских историков, огромное и до сих пор недостаточно оцененное значение и на древнем Востоке, особенно на Ближнем Востоке, где своеобразные формы зависимости типа илотии уживались даже со значительным развитием товарного хозяйства в более поздний период рабовладельческого общества. На роль рабства типа илотии на Востоке первым обратил внимание в ряде своих научных выступлений В. В. Струве, однако он не развил эту теорию в своих печатных работах.
Следует отметить, что подневольные работники              типа илотов              в обыденной
жизни нередко настолько отличались от частных рабов, что многие древние народы терминологически выделяли их из остальных рабов (например, вавилоняне), в то же время другие (например, греки, хетты)              четко              включали их              в              общее понятие «рабы». Однако, как ни важно осмысление              какого-либо явления              самими древ
ними, для современного историка важнее выявить объективное экономическое содержание данной категории людей. С этой точки зрения рабов типа илотов, лишенных собственности на средства производства и обычно считавшихся собственностью государства — их господина, следует относить к тому же эксплуатируемому классу, что и частных рабов. При патриархальном рабстве формы рабовладельческой эксплуатации менее определенны и четки и классовые антагонизмы обычно не столь остры, как при рабстве классического типа.
Что касается количества «классических рабов» на древнем Востоке, то в отношении большинства восточных обществ мы не знаем, сколько было таких рабов, и потому не можем утверждать, что их было обязательно много. Именно это обстоятельство служило одним из аргументов для тех, кто подвергал сомнению рабовладельческий характер древневосточных обществ. Однако рабовладельческие отношения не могли быть всюду одинаковыми ни по своему характеру, ни по числу эксплуатируемых лиц.
Некоторые историки полагают, что раз нет достаточных данных о преобладании рабского труда классического типа непосредственно на полевых работах в земле
делии — главном виде древнего производства, значит, общество нельзя считать рабовладельческим. Между тем домашнее хозяйство сельских жителей в древности в своей основе было натуральным и включало почти все производственные процессы, кроме непосредственно полевых работ: помол зерна и его предварительную очистку, доставку воды, уход за скотом, изготовление молочных продуктов, заготовку кормов и топлива, прядение, ткачество и т. п. Таким образом, даже утверждение, что рабский труд применялся главным образом в домашнем хозяйство, не опровергает тезиса о рабовладельческом характере данного общества.
В древних классовых обществах Азии и Африки, а нередко и в Европе наряду с рабами было множество зависимых, подневольных людей разных категорий, оторванных от средств производства и работавших в силу внеэкономического принуждения; не будучи В' строгом смысле рабами, даже патриархальными или типа илотов, эти люди тем не менее в принципе могут рассматриваться как категория, близкая классу рабов. Хотя их личность еще не окончательно экспроприирована, но грань между ними и «полными» рабами очень нечеткая.

Во всяком случае, продукт их труда создавался фактически в условиях рабовладельческого способа производства, и им в процессе социально-экономического развития было в дальнейшем уготовано подлинное рабство. Если по ряду причин господствующему классу не всегда удавалось превратить их в «полных» рабов, то именно к этому рабовладельцы всегда стремились; именно «полное» рабство было для них оптимальной формой эксплуатации, определяло психологию общества, формировало общественные, семейные отношения и т. д.
Хорошо известно и то, что в составе эксплуатируемых рабовладельческого общества имелись разные категории работников, в том числе и такие, которые хотя и были лишены собственности на средства производства, но сохраняли весьма вначительную степень правоспособности. Некоторые историки предлагают обозначать всех эксплуатируемых рабовладельческого общества как «древних подневольных людей рабского типа», а термин «раб» применять только к тем эксплуатируемым работникам, которые считались прямой собственностью рабовладельца и были лишены не только собственности на средства производства, но и всякой юридической правоспособности. Однако эта точка зрения, хотя и поддерживается рядом советских историков, не может считаться общепринятой.
В странах древневосточных и в странах греко-римского мира существовала одна и та же общественно-экономическая формация, а также одни и те же фазы развития общества. Но эти фазы развития рабовладельческой формации те и другие страны проходили в разное время. Древневосточные классовые общества и цивилизации возникли из недр доклассового общества много раньше античных, на значительно более низком уровне развития производительных сил, и развивались они по сравнению с античными обществами и цивилизациями гораздо более медленными темпами. Именно в различии исходных уровней и темпах развития заключается объяснение того, что Греция и Рим дали образцы завершенности социальных процессов в эпоху древности. Но это вовсе не свидетельство того, что античный мир и древневосточный мир относились к разным формациям, а Восток и Запад качественно противостоят друг другу.
Даже в пределах такой более однородной общественно-экономической формации, как капитализм, наблюдаются разные типы развития. Тем более это верно в отношении древних обществ, гораздо более зависевших от природных и других внешних факторов существования. Разнообразие путей развития стран древнего мира вовсе не ограничивается противопоставлением Восток—Запад, восточная древность— западная античность, но вполне конкретно прослеживается и в пределах самого древнего Востока (как ,и в пределах древнего Запада). При этом рубеж между обществами разных типов нельзя провести по границе континентов. Так, общество Финикии типологически ближе к ряду олигархических и монархических обществ Греции, а у Карфагена больше сходства с Римом, чем с Египтом или Месопотамией, и т. д. Многообразие типов развития внутри одной и той же рабовладельческой формации обусловлено и характеризуется разной степенью участия в про
изводстве «классических» или патриархальных рабов и свободных лиц; различным соотношєниЄхЧ государственного и общинно-частного секторов экономики; местом, которое в данном обществе занимают подневольные труженики типа илотов и частные рабы; ролью товарного производства и обмена, частного рабовладельческого предпринимательства и централизованного распределения продукта рабовладельческого производства, а также темпами освоения ведущих производственных процессов; наличием или отсутствием сословно-кастовых перегородок в обществе и т. д.
Что касается временных границ древнего Востока, то их можно указать приблизительно — как эпоху между концом IV тысячелетия до н. э. и серединой

тысячелетия н. э. Точная и единая хронологическая грань между восточной древностью и средневековьем (т. е. временем, когда рассматриваемые страны и народы вступают в феодальную формацию) не может быть указана. В большинстве случаев это III—V вв. н. э.

По многим причинам практически невозможно излагать историю древних цивилизаций Азии и Африки во всех ее частях так, как излагается история Греции или Рима, не говоря уже о новой истории Европы. Разные периоды истории в странах Востока нам известны далеко не в равной степени. Имеются довольно продолжительные периоды, об истории которых наши сведения скудны или совсем отсутствуют. Это в высшей степени досадное обстоятельство объясняется состоянием источников и случайностью археологических находок. Например, о господстве гиксосов в Египте не сохранилось почти ничего достоверного, тогда как, скажем, от времени правления в этой стране XVIII династии дошло множество источников, дающих возможность изложить достаточно подробно историю Египта того времени. Экономическую историю городов Месопотамии начала

тысячелетия до н. э., в которых тексты документов записывали на глиняных плитках, мало поддающихся разрушению, мы знаем довольно хорошо; история Месопотамии последних веков до нашей эры, когда писали на быстро разрушающемся пергамене, нам почти неизвестна. Часто весьма неточны (в особенности для некоторых периодов и стран) наши сведения о древней хронологии, поскольку не существовало постоянных эр, т. е. точек отсчета времени, и нередко появление новых фактов заставляет исследователей полностью пересматривать, казалось бы, давно и точно установленные хронологические даты. Источники, особенно наиболее древние, часто написаны сложными и неоднозначными системами письмен; постоянно продолжающаяся работа над текстами нередко приводит к необходимости давать новые переводы источников, пересматривать ставшие привычными формы чтения имен собственных и названий городов и стран. Читатель должен иметь это в виду и не сетовать на то, что заученное им когда-то в прошлом приходится теперь переучивать.

В нашей «Истории древнего Востока» освещается в основном история стран древней цивилизации Азии и Северной Африки. История тех стран, в которых одновременно с этой цивилизацией еще не возникло гражданское общество с делением на классы и сформировавшимися государствами или где все это произошло только в самом конце периода древности (например, Япония, Корея), нами не рассматривается.
III
Изучение истории древнего Востока имеет не только академический интерес. Поскольку в ведущих странах древнего Востока процесс возникновения общественных институтов, характерных для классового общества, происходил ранее всего и, стало быть, без какого-либо взаимодействия с уже сложившимися до того цивилизациями (как это было в древней Европе), постольку он происходил здесь в наиболее чистом виде. Поэтому при изучении его мы сталкивались с вопросами, имеющими важнейшее общетеоретическое и практическое значение: здесь рассматриваются проблемы особенностей исторического развития народов Востока,
появления имущественного и общественного неравенства, возникновения классов, государства, моногамной семьи, зарождения современных религий, этнических общностей, важнейших достижений культуры. То или иное решение любого из этих вопросов имеет отнюдь не отвлеченный характер: прямо или косвенно оно всегда связано с идеологией современных классов в странах Азии и Африки и политическими платформами их партий. Вокруг многих из этих вопросов идет острая и незатихающая идеологическая борьба.
К этому надо добавить, что многие факты истории древности, толкуемые про* извольно, к сожалению, используются для оправдания и обоснования экспансионистских и гегемонистских устремлений в политических кругах некоторых современных государств. Как ни нелепы с научной точки зрения попытки обоснования претензий на те или иные современные национальные границы фактами вековой, а то и двух-, трех- и пятитысячелетней давности, такие попытки нередки в современном мире. Злободневной и ответственной задачей востоковедной науки является выяснение исторической истины и опровержение ее фальсификации и спекуляций, построенных на превратно истолкованных исторических фактах.
Далеко не каждому известно, что границ в современном смысле древние государства вообще не имели (если, конечно, исключить мелкие первичные государства, ограниченные естественными рубежами долины реки или даже небольшого оросительного канала); лишь временами предел суверенной власти государства совпадал с крайней точкой, до которой доходило его войско, и то только пока оно там находилось: уход завоевателей, как правило, сопровождался восстановлением независимости города или области, только что вынужденной было заплатить завоевателям дань. Показать преходящий, исторический характер этнических комплексов и политических объединений — царств и империй, необоснованность претензий на вечное превосходство одного какого-либо народа или одной культуры над другим народом или другой культурой — это задача всех ученых, ощущающих ответственность за прогресс и само существование человечества, за сохранение мира и безопасности народов.
Объективное исследование историко-культурного развития народов Востока в эпоху древности приобретает в наши дни особую научную и политическую значимость. Распад колониальной системы, создание в Азии и Африке независимых государств, играющих значительную роль в судьбах современного мира, обострили интерес в самых широких кругах общественности этих стран к их далекому прошлому. Передовые ученые Востока стремятся по-новому осмыслить ход развития своих стран, обращаются к культурному наследию своих народов, черпают вдохновение в тех замечательных достижениях, которых добились древневосточные цивилизации. Они выступают против попыток исказить подлинный ход исторического развития народов Востока, умалить их роль в истории мировой культуры.
Одной из важнейших задач советских востоковедов является борьба против ненаучных, тенденциозных взглядов на историю древнего Востока, объективный показ вклада каждого народа в общую сокровищницу человеческой цивилизации. «История древнего Востока» ставит своей целью также удовлетворить естественный интерес широких кругов советских читателей к древнему прошлому восточных народов, включая и народы нашей Родины.
IV
Предлагаемая вниманию наших читателей коллективная монография в трех книгах является обобщающим трудом, в котором объединили свои усилия многие советские востоковеды разных специальностей; у них различные творческие индивидуальности, они не всегда единодушны в оценке значения и характера некоторых социальных и культурно-исторических явлений, имевших место в древности. Каждый из них излагает и трактует основные факты и проблемы, разумеется, так, как он считает правильным и необходимым и как ему подсказывает его научная совесть; в тех случаях, когда в советской науке имеются расхождения по важным
вопросам, они отмечаются в тексте или самими авторами, или редакционной коллегией. Но читатель легко заметит, что, несмотря на известные расхождения во мнениях, авторы являются научными единомышленниками в основном и главном — все они руководствуются теорией исторического материализма.
Авторам и редакционной коллегии казалось, что широкому и в то же время достаточно квалифицированному читателю, на которого рассчитано данное изда- ние, будет поучительно ознакомиться с творческой лабораторией ученых и их индивидуальными мнениями и включиться в споры, в которых рождается истина.
Коллективный монографический труд «История древнего Востока» состоит, как мы уже говорили, из трех книг. Первая (в двух частях) — под названием «Зарождение классового общества и первые очаги цивилизации» — охватывает период от глубочайшей древности до конца II тысячелетия до н. э. Здесь рассказывается о возникновении и самом раннем периоде существования древнейших очагов древневосточной цивилизации, расположенных в долинах Тигра и Евфрата (ч. I), Нила, Инда и Хуанхэ (ч. II). Несмотря на первоначальную относительную изолировнность этих очагов друг от друга, возникновение их было обусловлено общими причинами, а сами они имели много сходных черт. В этих очагах переход к более прогрессивным формам земледелия и скотоводства, к широкому использованию металлов, развитие профессионального ремесла и торговли, возникновение центров цивилизации — городов — раньше, чем где бы то ни было, определили перестройку архаической системы общественных отношений и возникновение классов и первых государств. В основном по внутренним причинам, но также и под значительным воздействием упомянутых древнейших очагов ускорялся процесс классо- образования и в странах соседних или близких к ним, особенно на Ближнем Востоке, а к концу рассматриваемого периода — и в Южной Европе.
Вторая книга будет посвящена периоду от XI—X до V—IV вв. до н. э., т. е. времени «возникновения и развития ранних древневосточных империй». Это время ознаменовалось очевидным прогрессом во всех областях материальной и духовной культуры, ростом рабовладения, возникновением классовых обществ и государств на новых территориях. Наиболее заметными чертами в политической истории этого периода были борьба за гегемонию в масштабах целых географических регионов, возникновение в процессе этой борьбы все более и более крупных государственных образований, а в конце эпохи — державы Ахеменидов, объединившей под своей властью почти все древние государства Ближнего и Среднего Востока.
Третья книга посвящена поздним древневосточным империям и начинается с истории образования и быстрого распада империи Александра Македонского (конец IV—III вв. до н. э.). Здесь в основном рассматриваются проблемы эллинизма и истории Ближнего Востока в эллинистический и римский периоды, включаются главы, посвященные тем странам Востока, в которых социальные и культурные институты эллинизма были усвоены и поглощены местными традициями и которые затем противостояли политическим и социальным силам эллинистического и римского «Запада». Вторая часть третьей книги посвящена образованию поздних империй в Индии, Китае и других странах Востока.
Важные события этой эпохи серьезно изменили политическую карту древнего мира и тесно связали историю народов всех трех континентов; история древнего Востока доводится здесь до III—V вв. н. э., иными словами, в третьем томе освещается последний период древности. В это время районы древневосточной цивилизации сливаются в сплошную зону от Атлантического до Тихого океана. Укрепляются и усложняются экономические и политические связи между ними. Культура древности достигает наивысшего расцвета. Вместе с тем в ведущих странах начинается кризис рабовладения и зарождение феодальных отношений. Осложнение внутренней социальной и политической обстановки приводит к ослаблению этих стран. До этого племенная периферия рабовладельческого мира была главным образом объектом грабежа и захватнической политики, хотя наносила и серьезные ответные удары. Теперь, казалось, весь племенной мир пришел в движение и рабовладельческие империи начинают «разваливаться» одна за другой,

Мы оставляем древний мир в этой напряженной обстановке, когда многие события, знаменовавшие собой развитие нового общества, уже произошли, а другим, не менее драматическим, еще предстояло произойти. Формирование феодального общества в Азии и Африке лежит за пределами нашей темы.
Традиционным для книг по общей истории древнего Востока являлся прежде всего вводный раздел, посвященный истории науки. Однако накопление новых открытий, часто не только не уступающих по значению первым прославленным открытиям, но и превосходящих их, делает написание такого раздела в рамках нашей «Истории древнего Востока» и в объеме, соответствующем характеру изложения в ней, практически невозможным. История открытий на древнем Востоке — это теперь уже тема отдельной большой книги.
Примечания к сообщаемым фактам даются (в виде ссылки на номер соответствующего исследования в библиографии к разделу) лишь в тех случаях, когда эти факты относятся к еще малоизвестным в литературе или считавшимся спорными обстоятельствами (некоторые авторы предпочли вовсе отказаться от примечаний). Остальные обоснования тех или иных приведенных в «Истории» положений читатель найдет в литературе, перечисленной в библиографии.
В наши дни стремительного научно-технического прогресса бурными темпами растут и углубляются знания и в области гуманитарных наук, в том числе по истории и культуре древнего Востока. Постоянно увеличивается приток научной информации, уточняются и пересматриваются ранее принятые положения и факты, применяются принципиально повые методы исследования уже имеющихся материалов. Осуществляется координация, взаимосвязь и интеграция различных гуманитарных дисциплин и общественных наук с естественными и техническими. Это закономер иое ярление в развития современной науки нашло свое отражение и при написании настоящего издания. В его подготовке приняли участие историки, филологи, лин гсисты и литературоведы, а также археологи, этнографы, искусствоведы и др.; были использованы выводы, полученные с применением методов математики, физики, биологии и т. д.
Издаваемая «История древнего Востока» — плод работы коллектива ученых Института востоковедения АН СССР, в ней принимали участие также ученые востоковедных институтов союзных республик, гуманитарных институтов АН СССР, других научных учреждений страны, профессора и преподаватели МГУ и ряда других высших учебных заведений. Предлагаемый читателю обобщающий труд «История древнего Востока» рецензировали акад. Б. Б. Пиотровский, акад. Ю. В. Бромлей и д-р ист. наук В. Н. Никифоров.
Редколлегия выражает глубокую признательность представителям советской научной общественности, чьи критические замечания и советы учтены при подготовке данного издания.
Понятно, что в выпускаемом нами издании не все вопросы истории и культуры древнего Востока освещаются одинаково подробно. Это объясняется не только характером издания, но и современным уровнем наших знаний о тех или иных явлениях и событиях далекого прошлого народов Востока. Многие проблемы еще ждут своей дальнейшей разработки, а некоторые изложены в качестве наиболее приемлемых в настоящее время гипотез. Мы надеемся, что данный труд будет способствовать дальнейшему развитию советской исторической науки и привлечет внимание как специалистов-историков и представителей смежных дисциплин, так и всех, кто интересуется древней историей и культурой народов Востока, внесших огромный вклад в мировую цивилизацию.
* * *
Авторами первой части первой книги — «Месопотамия» являются: д-р ист. наук И. М. Дьяконов (гл. I § 1, 8, 11, 12, 13; гл. II; гл. III § 1—8; гл. IV § 1—6; гл. V § 1—4, 6, 7; гл. VI; гл. VII), канд. ист. наук В. К. Афанасьева (гл. I § 9, 40, 13; гл. II § 7; гл. III § 9; гл. IV § 7, 8; гл. VII), д-р ист. наук В. М. Массон гл. I § 2—6, 9, 10), канд. ист. наук В. А. Якобсон (гл. V § 5), каид. ист. наук К. X. Кушнарева (гл. I § 7).

Хронологическую таблицу выполнил В. А. Якобсон.
Библиография подготовлена авторами глав под редакцией канд. ист. наук Т. Н. Савельевой.
Карты составлены Т. В. Степугиной по эскизам И. М. Дьяконова (Передняя Азия), В. М. Массона и Э. А. Шмуйлович (эпоха первобытнообщинного строя).
Иллюстрации подобраны канд. искусств. М. В. Гореликом и Т. В. Степугиной по рекомендациям авторов глав; научно-художественные реконструкции на основе древних памятников исполнены М. В. Гореликом.
Научно-организационную работу осуществляла ответственный секретарь изда- иия канд. ист. наук Т. В. Степугина.

| >>

↑

Источник: М. А. КОРОСТОВЦЁВ и др.. ИСТОРИЯ ДРЕВНЕГО ВОСТОКА. Зарождение древнейших классовых обществ и первые очаги рабовладельческой цивилизации. 1983

Еще по теме ОТ РЕ ДКОЛЕГИИ:

- Альтернативная история - Античная история - Архивоведение - Военная история - Всемирная история (учебники) - Деятели России - Деятели Украины - Древняя Русь - Историография, источниковедение и методы исторических исследований - Историческая литература - Историческое краеведение - История Востока - История древнего мира - История Казахстана - История наук - История науки и техники - История России (учебники) - История России в начале XX века - История советской России (1917 - 1941 гг.) - История средних веков - История стран Азии и Африки - История стран Европы и Америки - История стран СНГ - История Украины (учебники) - История Франции - Методика преподавания истории - Научно-популярная история - Новая история России (вторая половина ХVI в. - 1917 г.) - Периодика по историческим дисциплинам - Публицистика - Современная российская история - Этнография и этнология -